Артем вспомнился разговор Сухого с Хантером, о том, чтоуровень радиации на поверхности не упадет в течение по крайней мере 50 лет, отом, что человечество обречено, что грядут другие виды… Старец же не пояснял,как именно произойдет так, что поверхность земли превратится в цветущий рай, ихотя Артему хотелось спросить его, что за жуткие растения могут цвести в этомвыжженном раю, и какие люди осмелятся подняться наверх, чтобы населить его, ибыли ли его родителями детьми Сатаны и за это ли погибли в войне по уничтожениюзла, но он не сказал ничего из этого. Такая горечь и такое недовериепереполнили его, что глазам стало горячо и он со стыдом проследил влажный путьслезы вниз по щеке. Собравшись с силами, он произнес вслух только одно: — Аскажите, что говорит Иегова, Бог наш истинный, о безголовых мутантах?

Вопрос повис в воздухе. Старейшина Иоанн не удостоил егодаже взглядом, но стоявшие рядом с ним оглянулись на него испуганно иотчужденно, и вокруг него тут же образовалась пустота, такая же сфераотчуждения, словно он снова испускал зловоние. Брат Матфей взял его было заруку, но Артем с силой вырвался и расталкивая тесно толпившихся братьев, сталпробираться к выходу. Несколько раз ему пытались поставить подножку, однаждыкто-то даже ударил кулаком в спину, и вслед несся возмущенный шепот.

Он выбрался из Зала Царства и пошел через столовую. Здесьтеперь было много народу, все сидели за столами, перед ними стояли пустыеалюминиевые миски, а посередине происходило что-то любопытное, и все глаза былиустремлены туда. — Прежде чем мы приступим к трапезе, братия, — говорил худойневзрачный человек с кривым носом, — давайте послушаем маленького Давида и егоисторию, которая дополнит услышанную сегодня проповедь о насилии.

Он отошел в сторону, и его место занял пухлый курносыймальчик с зачесанными белесыми волосами. — Он был в ярости, и хотел меняпоколотить, — начал Давид тем тоном, каким обычно дети рассказывают заученноенаизусть стихотворение. — Наверное, просто потому, что я был маленького роста.Я попятился от него и закричал: «Стой! Подожди! Не бей меня! Я же тебе ничегоне сделал. Чем я тебя обидел? Ты лучше расскажи, что случилось?» — и лицоДавида приняло отрепетированно-одухотворенное выражение. — И что же сказал тебеэтот ужасный громила? — взволнованно вступил худой. — Оказалось, что кто-тоукрал его завтрак, и он просто выплеснул раздражение на первого встречного, —объяснил Давид, но в его голосе что-то заставляло усомниться в том, что он самхорошо понимает смысл только что сказанного им. — И как ты поступил? — нагнетаянапряжение, давил худой. — Я просто сказал ему: «Если ты меня побьешь, это невернет тебе твой завтрак», и предложил ему вместе пойти к брату повару, чтобырассказать ему о случившемся. Мы попросили для него еще один завтрак. Он пожалмне после этого руку и всегда был со мной дружелюбен. — Присутствует ли здесьобидевший маленького Давида? — внезапно спросил худой следовательским голосом.

Вверх тут же взметнулась рука, и какой-то крупный парень летдвадцати с глупым и злобным лицом начал пробираться к импровизированной сцене,чтобы рассказать, какое чудесное действие на него оказали слова маленькогоДавида. Ему это далось непросто, малыш был явно способнее в заучивании слов,смысла которых он не понимал. Когда представление закончилось, и маленькогоДавида и раскаявшегося громилу проводили одобрительными аплодисментами,худосочный тип снова заступил на их место и задушевно обратился к сидящим: —Да, кроткие слова обладают огромной силой! Как говорится в Притчах, «кроткаяречь переламывает кость» (Притчи 25:15)! Мягкость и кротость — не естьслабость, о возлюбленные братья мои, за мягкостью скрывается огромная силаволи! И примеры из Святой Библии доказывают это! — и, найдя в замусоленнойкнижке нужную страницу, он воодушевленно принялся зачитывать какую-то историю.

Артем двинулся дальше, провожаемый удивленными взглядами, инаконец выбрался в первый вагон. Там его никто не задерживал, и он хотел быловыйти на пути, но стражник Башни, добродушный и невозмутимый толстяк,приветствовавший радушно его при входе, перегородил теперь ему своей тушейпуть, и нахмурив густые брови, спросил строго, имеет ли Артем разрешение навыход. Обойти его никак было нельзя, он заполнял собой весь проход, иоттолкнуть его тоже казалось невозможным. Загнанно озираясь по сторонам, Артемзаметил хороший новый автомат с прикрученным изолентой запасным рожком,лежавший на машинистском пульте, и подумал о непротивлении злу насилием.

К счастью, тут поспел брат Тимофей, и любяще посмотрев настражника, произнес: — Этот отрок может идти, мы никого здесь не удерживаемпротив его желания. И тот, очевидно, услышав для себя что-то новое, отступил всторону. — Но позволь мне сопровождать тебя хоть недолго, о возлюбленный братмой Артем, — пропел Брат Тимофей, и Артем, не в силах сопротивляться магии егоголоса, кивнул головой. — Может, в первый раз тебе и показалось непривычным то,как мы здесь живем, — успокаивающе говорил Тимофей, — но теперь семя Божьезаронено и в тебя, и видят глаза мои, что упало оно на благодатную почву. Хочурассказать тебе только, как не следует тебе поступать теперь, когда ЦарствоБожие близко, как никогда, чтобы не был ты отвергнут. Ты должен научитьсяненавидеть зло, и избегать дел, которые Бог ненавидит: блуд, подразумевающийневерность, скотоложество, кровосмешение и гомосексуализм, азартные игры, ложь,воровство, приступы гнева, насилие, колдовство, спиритизм, пьянство, —скороговоркой перечислял брат Тимофей, беспокойно заглядывая Артему в глаза, —если ты любишь Бога и хочешь ему угождать, избавься от таких дел! Помощь тебемогут оказать зрелые друзья твои, — намекая, должно быть, на себя, прибавил он.— Чти имя Бога, проповедуй о Царстве Бога, не участвуй в делах этого злого мира,отрекись от людей, которые говорят тебе обратное, ибо Сатана глаголет ихустами, — обезнадеженно уже бормотал он, но Артем не слышал ничего, он шел всебыстрее, и брат Тимофей уже не поспевал за ним. — Скажи, где я смогу найти тебяв следующий раз? — запыхавшись, взывал он уже с приличного расстояния, почтиневидимый.

Артем промолчал и перешел на бег, и тогда сзади, из темноты,донесся отчаянный вопль: — Верни балахон!!

Артем бежал вперед, спотыкаясь, не видя перед собой ничего,несколько раз он сильно упал, разодрав о бетонный пол ладони и ссадив колени,но останавливаться было нельзя, слишком хорошо и отчетливо ему виделся черныйавтомат на пульте, и сейчас он уже не так верил в то, что братья предпочтуткроткое слово насилию, если смогут догнать его.

Он был еще на шаг ближе к своей цели, он совсем уже недалеконаходился от Полиса, он шел по той же линии, и оставалось пройти только двестанции. Главное, идти вперед, не сворачивая ни на шаг с пути, и тогда…Неужели, не может быть…

Он вышел на Серпуховскую и, не задерживаясь на ней нисекунды, сверив только направление, снова нырнул в черную дыру впереди.

Но здесь с ним что-то случилось.