Вопрос прозвучал очень странно, словно он требовалпродолжения, хотя никакого начала не было, и Артема это сильно озадачило. — Ну,Артем и Артем, но это еще ничего не значит. Где живешь, куда идешь, во чтоверишь, во что не веришь, кто виноват, и что делать? — объяснил мысль СергеяАндреевича светловолосый. — Как это тогда, помнишь? — сказал вдруг непонятно кчему Сергей Андреевич. — Да-да! — засмеялся Евгений Дмитриевич. — На ВДНХ живу…жил раньше, во всяком случае, — нехотя начал Артем. — Как это… Кто положилсапог на пульт управления? — усмехнулся светловолосый. — Да! Нет больше никакойАмерики! — ухмыльнулся Сергей Андреевич, снимая очки и разглядывая ихнапросвет.

Артем опасливо посмотрел на них еще раз. Может, надо простоуйти отсюда, пока не поздно? Но то, о чем они говорили, прежде чем заметилиего, удерживало его у этого костра. — А что вы говорили про Метро-2? Выпростите, я подслушал немного, — признался он застенчиво. — Хочешь приобщитьсяк главной легенде метро? — покровительственно улыбнулся Сергей Андреевич. — Чтоименно тебя беспокоит? — Но вот вы про какой-то подземный город говорили, и прокаких-то наблюдателей… — Ну вообще Метро-2 — это убежище советских богов навремя Рагнарека, если силы зла одержат верх… — уставясь в потолок и пуская дымколечками, неспеша начал Евгений Дмитриевич. — Легенды гласят, что под городом,мертвое тело которого лежит там, наверху, было построено еще одно метро, дляизбранных. То, что ты видишь вокруг себя — метро для стада. То, о которомговорят легенды — для пастухов и их псов. В начале начал, когда пастухи неутратили еще власти над стадом, они правили оттуда, но потом их сила иссякла, иовцы разбрелись. Только одни врата соединяли эти два мира, и, если веритьпреданиям, они находились там, где т??перь карта рассечена пополам кровавымрубцом — на Сокольнической ветке, где-то за Спортивной. Потом — происходитнечто, отчего выход в Метро-2 закрывается навеки. Живущие здесь утрачиваютвсякие знания о том, что происходит там, и само существование Метро-2 становитсячем-то мифическим и нереальным. Но, — он поднял палец вверх, — несмотря на то,что выхода в Метро-2 больше нет, на самом деле это вовсе не означает, что оносамо перестало существовать. Напротив. Оно вокруг нас. Его туннели оплетаютперегоны нашего метро, а его станции находятся, может, всего в нескольких шагахза стенами наших станций. Эти два сооружения неразделимы, они — как кровеноснаясистема и лимфатические сосуды одного организма. И те, кто верят, что пастухине могли бросить свое стадо на произвол судьбы, говорят, что они присутствуютнеощутимо в нашей жизни, направляют нас, следят за каждым нашим шагом, но никакне проявляют себя при этом и не дают о себе знать. Это и есть вера в НевидимыхНаблюдателей.

Кошка, свернувшаяся калачиком рядом с закоптившимся бюстом,подняла голову и открыв громадные лучисто-зеленые глаза, посмотрела на негонеожиданно ясно и осмысленно, ее взгляд не имел ничего общего со взглядомживотного, и Артем не смог бы сейчас поручиться, что ее глазами его сейчас неизучает внимательно кто-то другой. Но стоило кошке зевнуть, вытянув розовыйострый язычок, и, уткнувшись мордочкой в свою подстилку, погрузиться в дремоту,как наваждение рассеялось. — Но почему они не хотят, чтобы люди знали о них? —вспомнил Артем свой вопрос. — На это есть две причины. Во-первых, овцы грешнытем, что отвергли своих пастухов в минуту их слабости. Во-вторых, за то время,когда Метро-2 оказалось отрезанным от нашего мира, развитие пастухов шло иначе,нежели наше, и теперь они являют собой не людей, а существ высшего порядка, чьялогика нам непонятна и мысли неподвластны. Неизвестно, что задумано ими длянашего метро, но в их силах изменить все, они могут вернуть нас в утраченныйпрекрасный мир, потому что они снова обрели свое былое могущество. Но оттого,что мы взбунтовались против них однажды и предали их, они не участвуют больше внашей судьбе. Однако, они присутствуют повсюду и им ведом каждый вздох, каждыйшаг, каждый удар, — все, что происходит в метро. Пока они просто наблюдают. Итолько когда мы искупим свой чудовищный грех, они обратят свой благосклонныйвзор на нас и протянут нам руку. Тогда начнется возрождение. Так говорят те,кто верит в Невидимых Наблюдателей, — и он замолчал, вдыхая ароматный дым. — Нокак люди могут искупить свою вину? — спросил Артем. — Это неизвестно никому,кроме самих Невидимых Наблюдателей. Людям этого не понять, потому что они неразумеют ни логику, ни промысел Наблюдателей. — Но тогда выходит, что люди несмогут искупить свой грех перед ними никогда? — недоумевал Артем. — Тебя эторасстраивает? — пожал плечами Евгений Дмитриевич и выпустил еще два большихкрасивых кольца, так что одно из них проскользнуло сквозь второе.

Повисла тишина, сначала легкая и прозрачная, но постепеннозагустевающая и делающаяся все громче и ощутимей. Артем ощутил нарастающуюпотребность разбить ее чем угодно, любой ничего не значащей фразой, даже ипустым бесмысленным звуком. — А вы откуда? — придумал он. — Я раньше жил наСмоленской, недалеко от метро, минут пять, — ответил Евгений Дмитриевич, иАртем пораженно уставился на него: как же это он жил недалеко от метро?Недалеко от станции, он имел ввиду, в туннеле, наверное? — Надо было черезчебуречные палатки идти, мы там пиво иногда покупали, а рядом с этими палаткамивсе время проститутки стояли, у них там был… э… штаб, — продолжил ЕвгенийДмитриевич, и Артем начал догадываться, что речь идет о древнем времени, о том,что было еще до. — Да… Я вот тоже недалеко оттуда, на Калининском, в высотке, —сказал Сергей Андреевич. — Кто-то мне говорил лет пять назад, знакомый сталкерему рассказывал, он там в Дом Книги забирался, что от этих высоток теперь однатруха осталась… Так вот Дом Книги стоит, и книги даже лежат нетронутые,представляешь? А от высоток пыль только да блоки бетонные. Странно. — А кактогда было вообще жить? — поинтересовался Артем.

Он любил задавать этот вопрос старикам, и послушать потом,как они, бросив все дела, с удовольствием принимаются вспоминать, как же этобыло тогда. Их глаза затягивались мечтательной поволокой, голос начинал звучатьсовсем по-другому, и лица будто молодели на десятки лет. И пусть те картины,которые вставали перед их мысленным взором ни в чем не походили на образы,рисовавшиеся Артему во время их рассказов, все равно это было оченьувлекательно. — Ну, видишь ли, было очень хорошо. Мы тогда… э… зажигали, —затягиваясь, ответил Евгений Дмитриевич.