Разочарованный стон Владычицы мрака отозвался в душе легким, как перышко, ликованием, но прозвучавшее в тишине обещание заставило девушку содрогнуться в неясном страхе:

– Ты еще вернешься ко мне… я буду ждать, дитя…

Усилием воли подавив взвихрившуюся в груди тревогу, она рванулась вперед, спеша туда, где находилась так долго преследуемая цель.

Спустя час пустынные улицы, скованные крепким утренним сном, остались позади, а перед скрытыми молчаливой тьмой лазутчиками предстал во всем своем мрачном великолепии императорский дворец. Черные, с тончайшими серебряными прожилками мраморные стены стремились к самым небесам, упираясь острыми шпилями башен в низко нависшие звезды. Широкие мозаичные окна были темны, и лишь на первом этаже кое-где пробивался приглушенный свет.

– Стража, – почти беззвучно указал на них незаметно появившийся Бранд, – постараемся быть осторожнее, чтобы раньше времени не насторожить обитателей. Эран, сейчас!

Кивнув, Хранитель торопливо скинул шелковую куртку, оголяя предплечье, на котором темнел магический артефакт, и, накрыв ладонью грубо отшлифованный ридорнит, мгновенно сосредоточился. Мягкая энергия хлынула в безжизненный камень, пробуждая спящую силу, и темная поверхность ожила – медленные, словно тягучие, вихри, притягивая взгляд, искривили неподвижную поверхность артефакта.

– Надеюсь, ты окажешься прав, и амулет не лишит силы и наших соратников, – с опаской покосившись на источающий угрозу камень, тряхнул головой Октарис.

– Я тоже, – неуверенно нахмурился Эйраниэль.

– Что ж, вот сейчас и узнаем, – жестами приказав мечникам рассредоточиться вокруг дворца, отозвался Бранд.

Возле Повелителя и троих его спутников осталась отборная сотня лучших воинов, с мрачной решимостью ждущих отмашки предводителя.

Наконец, обрывая невыносимое напряжение, Бранд первым шагнул к вратам. Тяжелые створки бесшумно приоткрылись, пропуская в недра запутанных коридоров смазанные силуэты лазутчиков. Обнаженные лезвия жаждущих крови клинков хищно поблескивали в неверном свете ночников, тускло освещающих гулкие переходы, в которых по-прежнему царила безмолвная тишина, нарушаемая лишь едва слышным шелестом осторожных шагов.

Затаив дыхание, они медленно продвигались к внутренним покоям, беззвучно убирая со своего пути беспечно задремавших стражников, давно привыкших к сонному оцепенению дворцового утра. Молниеносный удар рукояти – и очередное безвольное тело надежно связанного демона тихо опускается на упругий, скрадывающий звуки ковер…

В сердцах воинов истинного Повелителя уже затеплилась слабая надежда на бескровный захват, но, видимо, сама Тьма, с материнской любовью оберегающая избранных детей этим утром, на мгновение ослабила чуткое внимание. Тихий вскрик заметившего нападающих постового громовым ударом разорвал тишину, стремительно меняя ход событий. В мгновение ока оценив приближающуюся опасность, демон отчаянно рванулся к двери стражницкой, где ждали близкой смены его товарищи, оглашая коридор звенящим призывом:

– Измена! Изме…

В следующее мгновение истошный крик оборвался с ударившим в спину клубящимся сгустком мрака, сорвавшимся с ладони одного из воинов Октариса. Дальше…

А дальше Эля с зарождающимся в душе ужасом наблюдала, как извивающиеся голодными змеями тонкие плети заклятия крепко обвили выгнутое в агонии тело, пока под едва шевелящимся покровом Тьмы не затихла последняя судорога умирающего. Осев рваными клочьями, она выпустила то, что осталось от стражника, из объятий, и на пол медленно, словно опавший осенний лист, осыпался серый, невесомый пепел.

Всего лишь пять… нет, шесть безумных ударов сердца прошло с той секунды, как темная магия нанесла удар, но эти мгновения показались девушке ужасающе длинной вечностью. Она убивала… она почти умирала… но никогда еще смерть не выглядела так… обыденно? Так необратимо?

Чувствуя, как в душе мятежно поднимается волна безудержного гнева, направленного против чудовищного понимания собственной причастности к произошедшему на ее глазах, Эллия до боли сжала кулаки на рукоятях подаренных Брандом мечей.

– Эля, берегись! – вырвал девушку из оцепенения предостерегающий крик Эрана.

Отражая злые атаки выскочившего прямо на нее демона, Эля с трудом уворачивалась от изогнутого меча, пока один из ее клинков жадным ударом в сердце не оборвал жизнь нападавшего. Оттолкнув с дороги осевшее на впитавший кровавые брызги ковер тело противника, девушка торопливо бросилась туда, откуда уже вовсю неслись оглушающие звуки битвы. Страшная вспышка Тьмы – и новая жертва оседала на пол разлетающимся под ногами пеплом, блеск закаленного в огне клинка – и очередной демон падал под ноги сражающихся безжизненным мешком…

В самом же эпицентре, окруженные сосредоточенными воинами, братья надежно прикрывали спинами высокого эльфа, из наплечного браслета которого, распространявшего вокруг себя полупрозрачную дымку, выплескивалась невероятная мощь. Неудержимо растекаясь по залам и коридорам дворца белесыми щупальцами, она незаметно пронзала тела защитников, вымывая темную магию, опустошая магический резерв защитников лже-императора, но мягко отталкиваясь от тех, кто выдержал мучительную инициацию ридорнита… Узнавая посвященных ей, эта Сила по-отечески касалась напряженных плеч и текла дальше, на поиски новых жертв, пока, спустя считанные минуты, даже самые отдаленные уголки мраморного исполина не оказались в ее власти.

То с одной, то с другой, то с третьей стороны то и дело доносились изумленные возгласы обнаруживших магическое бессилие сторонников Баруха. На смену удивлению мгновенно вспыхивала дикая ярость, бросающая демонов в заведомо проигрышную битву с удвоенным рвением, но силы были не равны. Шаг за шагом воины истинного Повелителя Темных Земель пробивались к цели.

Отмеренные смертным щедрыми руками Богов пески времени не успели уронить и горсти песчинок, когда в водоворот битвы ворвались новые участники. Словно волнорез, черный клин Советников во главе с высокомерно гордым императором уверено вонзился в демоническую гущу, рассекая смешанные ряды, пока не остановился перед недрогнувшей с их появлением четверкой.

– Барух, – опуская клинки, выдохнул Октарис, с ненавистью глядя на стоящую в окружении советников собственную копию. Вот только Барух в отличие от него выглядел донельзя холеным и довольным своим положением владыки.

– Ты-ы?! – короткий вдох, и расширившиеся от невероятного изумления глаза лже-императора презрительно сузились. – Не думал, что сумеешь выбраться из ловушки. Что ж, самое время избавиться от тебя окончательно!

– Ты опоздал! – удобнее перехватывая скользкую от крови рукоять чуть потускневшего клинка, вскинул голову Повелитель. – Я уже здесь.

– Сейчас я это исправлю.

Отбросив за спину тяжелые полы плаща, Барух взмахнул руками, собирая силу, и… ничего не произошло.

С веселой усмешкой Октарис смотрел на бесплодные попытки самозванца снова и снова призвать на помощь истощенную эльфийским артефактом магию, пока скучающий голос Бранда не прервал растянувшееся удовольствие: