– Ты слишком полагаешься на свои Силы, братец, – издевательская усмешка исказила искалеченные губы, – в этот раз они тебе не помогут.

– Как ты это сделал?! – с бессильной злобой глядя на восставшего из мертвых брата, спросил Барух.

– Не я, – покачал головой Повелитель, – а тот, чей народ ты так безуспешно пытался уничтожить. – Чуть повернув голову в сторону застывшего рядом Эйраниэля, Октарис положил руку на плечо эльфа: – Ты пытался стереть их землю с лица Лидении, но теперь пришел его черед взывать к справедливости Богов. И сдается мне, они будут не на твоей стороне.

– Эльф?! Ты лжешь! Он не может быть эльфом! Их жалкая раса побоится моего отмщения.

– Ты обвиняешь нас в трусости?! – сбросив ладонь Повелителя, Эран с ненавистью шагнул вперед. В янтарных глазах эльфа плескалась такая дикая ярость, что Барух невольно отшатнулся. – Но ведь это ты прятался за спинами своих воинов, отсиживаясь во дворце, пока демоны гибли один за другим по прихоти лживого императора!

– Глупый эльфеныш! – сжав ладонь на эфесе висящего на бедре меча, самозванец с лязгом выхватил клинок из ножен. – Ты поплатишься за оскорбление! Я с радостью убью тебя!

– Стой! – вскинув ладонь, остановил его Октарис. – Барух, оглянись. За твоей спиной никого не осталось, твои стражники уже сложили оружие, а Советники, – взглянув в сторону окруженных его воинами ближайших приспешников брата, он со странным сожалением покачал головой, – больше не смогут тебе помочь.

Неожиданно для себя подчинившись властному тону Повелителя, Барух обернулся. Воспользовавшись тем, что внимание защитников отвлекло появление лже-императора, нападавшие, почти не встретив сопротивления, быстро обезоружили стражу и, уже без опаски, плотным полукругом отсекли мрачных от собственного бессилия Советников от спасительного выхода.

– Не надо, Сарринал, – заметив, как высокий, с хищно-узким лицом демон попытался незаметно вытащить спрятанный за голенищем кинжал, покачал головой Октарис, – не давай мне повод убить тебя прямо сейчас.

«Сарринал!» – испепеляющий взгляд Эллии прочно приклеился к жестокому, словно выкованному из бруска закаленной стали лицу Сарринала. В темно-гиацинтовых глазах почти незаметно для остальных, сдерживаемое лишь железной волей Первого Советника, плескалось тщательно скрываемое бешенство, но девушка отчетливо видела, как раздуваются его ноздри, как дрожат скрывающие злой блеск ресницы, как презрительно кривятся тонкие обескровленные губы ее отца.

Раздраженно передернув плечами, демон, отбросив бесполезное оружие, позволил себя связать.

«Вот он…», – тот, кто убил маму… равнодушное чудовище, чьей игрушкой стала юная Лиэнлиаль. Уснувшая за прошедшее время ненависть жарким огнем вспыхнула в душе Эли, сжигая последние крохи самообладания. Сжимающие рукояти клинков ладони моментально взмокли от напряжения, а долго сдерживаемое дыхание вырвалось из ноющей груди судорожным всхлипом. К счастью или разочарованию, но именно это спасло юную эльфийку от необдуманного нападения – обернувшись, Эран мгновенно проследил за обжигающим взглядом любимой и, отбросив собственные эмоции в сторону, мягко прижал девушку к себе:

– Тш-ш… еще не время. Теперь он никуда не денется, – настойчивый шепот едва пробился в оглушенное вернувшейся болью сознание Эллии, медленно приводя девушку в чувство.

Обретая неестественное, но такое необходимое в эти минуты спокойствие, Эля все же не смогла отвести глаз от небрежно вылепленного лица Кобвула.

Словно почувствовав ее тяжелый взгляд, Сарринал медленно повернул голову и посмотрел прямо на девушку. Черные, оттенка горького шоколада глаза столкнулись в немом поединке с гиацинтово-карими провалами. Чуть наклонив голову, Эля нарочито неторопливо ослабила стягивающий бандану узел, дав ей соскользнуть на пол и с внутренним ликованием глядя, как при виде освобожденно упавших на спину светлых, щедро осыпанных серебром волос, с лица Советника слетело каменное выражение. Жадно и вместе с тем со странной смесью брезгливости, сожаления и… надежды?.. Сарринал скользил взором по изящным чертам, изучая, вспоминая… узнавая в них ту, что была рядом так недолго.

Потрясенный взгляд демона, задержавшись на изогнутых в презрительной улыбке губах, вновь метнулся к глазам Эли.

– Лиа, – беззвучно выдохнул айрш Кобвул.

Гордо вскинув точеный подбородок, полукровка замедленным как во сне движением поднесла к горлу матово сверкнувший клинок и, не касаясь кожи, показала понятный любому жест.

Мгновенно подобравшись, Сарринал как будто окаменел. Грубые черты вновь исказила легкая гримаса привычного пренебрежения к любому, кто не принадлежит его народу, а в темно-карих глазах застыло холодное, скрывающее злобу равнодушие. Отвернувшись от дочери, он снова обратил все внимание на двух замерших друг напротив друга братьев.

– …один на один. Я дам тебе последнюю возможность, – коснулся слуха девушки насмешливый голос Октариса.

– Один на один? – с иронией переспросил Барух, оглядывая столпившихся вокруг них воинов и накрепко связанных защитников. – А как же твоя тень? – небрежно кивнув на стиснувшего кулаки Бранда, спросил он.

– Бранд, не вмешивайся, – сурово, смягчив свои слова виноватым блеском агатовых глаз, повернулся к молочному брату Повелитель. – Это моя битва, – тихо добавил он.

Подняв ладонь к изуродованной Барухом щеке, предводитель на миг застыл, а потом согласно склонил голову:

– Это твоя битва.

– Ты доволен? – ледяным голосом спросил Октарис, обернувшись к самозванцу.

– А эти? – оттягивая неизбежное, махнул Барух на эльфов.

– Они не станут ввязываться. Не испытывай мое терпение, братец! Не то я просто прикажу перерезать тебе горло. И поверь, найдется немало желающих, ты многим успел насолить.

Мгновенно ощетинившиеся мечами демоны согласно загудели.

– Отзови своих псов, я согласен, – обреченно выпрямился Барух.

Втолкнув последнего пленника в парадную залу императорского дворца, где должен был состояться решающий поединок, воины молча рассредоточились вокруг, зорко наблюдая за происходящим.

– До последней капли крови, – отсалютовал Октарису Барух, замирая напротив брата.

– Ну уж нет, ты не отделаешься так легко, братец, – сбрасывая куртку и оставаясь в одной тонкой рубашке, ехидно оскалился демон, – моя победа станет лишь началом твоих мучений.

– Твоя победа? Ты все так же самонадеян, – гулко расхохотался лже-император. – однажды мне уже удалось повергнуть тебя. Ничто не помешает мне сделать то же самое и сейчас!

– Вот только теперь я не настолько доверчив, чтобы повернуться спиной к тебе или твоим лакеям, – взмахнув устрашающе взвизгнувшим в настороженной тишине клинком, Октарис крадущимися шагами двинулся вокруг подобравшегося кузена.