Виновато поежившись под пристальными, горящими надеждой взглядами четверки демонов, девушка тяжело вздохнула:

– Я могу только поддерживать его силы, выбраться он должен сам. – Видя, как поникли плечи искренне переживавших за своего предводителя воинов, она поспешила добавить: – Но он должен справиться. Сердце у него сильное.

– Спасибо, – подавив невольное разочарование, посмотрел на нее страж, – это больше того, на что мы могли надеяться после нападения Советника. Хурсов ублюдок! Он должен поплатиться за все!

– Вы найдете его, – не зная, что еще сказать, тихо отозвалась Эля, торопливо направляясь к двери. Больше всего ей хотелось сейчас спрятаться в надежных объятиях своего Хранителя, хоть ненадолго забыв о горечи и боли, своих верных спутников, сопровождавших ее долгие годы.

Пошатываясь от накатившей на нее слабости, Эля вернулась к Эрану.

Разожженный камин отбрасывал на пол мягкие блики, придавая уют скромной обстановке, плотно задернутые эльфом портьеры создавали видимость уединения и отгороженности от остального мира, и, с облегчением забравшись с ногами в глубокое кресло, девушка немного расслабилась.

– Устала? – опускаясь на подлокотник и ласково перебирая пряди окончательно рассыпавшихся по спине серебряных волос, тихо спросил Эран.

– До жути, – опустив голову ему на колени, отозвалась Эллия. – Я отдала Бранду большую часть Силы, а он так и не пришел в себя. Я не знаю, как ему еще помочь.

– А что Релиан сказал об альрионе?

– Он обещал, что камень вернет к жизни умершего, если воспользоваться им в первые полчаса после гибели.

– Но он не говорил, что последствий не будет?

– Нет, не говорил. Думаешь…

– Пойми, родная, смерть – это смерть. Владычица Тьмы так просто не расстается с добычей. Мы можем только надеяться, что жажда жизни Бранда окажется сильнее, чем ее объятия.

– Это так трудно… ждать.

– Знаю, но не все можно изменить одним желанием. Пойдем-ка отдыхать, ты совсем вымотана.

– Я есть хочу, – жалобно посмотрела на него Эля. Словно в подтверждение ее слов, желудок просительно заворчал, заставив девушку смущенно зардеться нежным румянцем.

– Извини, я совсем забыл, – мягко отстранив от себя девушку, Эран подошел к камину, на полке которого, накрытая чистой тряпицей, стояла тарелка. – Я не смог достать ничего, кроме куска сыра и копченого окорока. Даже хлеб только черствый.

– Сейчас я даже свои сапоги готова сжевать! – отбирая у него доверху наполненную ароматными ломтями посудину, рассмеялась Эллия, берясь за протянутую эльфом вилку.

Следующие полчаса тишину гостиной нарушали лишь тихое потрескивание сгорающих в камине дров да еле слышное позвякивание посуды.

Насытившись, девушка довольно отставила тарелку на маленький столик:

– Вот теперь можно идти спать.

– Я отнесу тебя, – подхватив Эллию на руки, моментально отозвался Эран.

Бережно опустив девушку на кровать, он с невероятной нежностью коснулся ее приоткрытых губ в легком, почти невесомом поцелуе.

– Останови меня, – мучительный, полный желания шепот коснулся слуха Эли, наполняя каждую клеточку уже знакомой истомой.

– Нет, – с невольным протестом Эллия крепче прижалась к пылающему как в лихорадке телу мужчины, потянувшись ко сжатым губам, – нет.

В ту же секунду медово-янтарные глаза Эйраниэля вспыхнули огненной лавой, согревая застывшую от боли и усталости девушку своим обжигающим теплом, растворяя отголоски тоски в трепетной, полной преклонения страсти. Не осталось ничего, кроме жадных ласкающих рук, сладостных прикосновений горячих губ и долгого… очень долгого наслаждения…

– Люблю… – услышала ночная, смущенная чужими ласками тишина едва слышное признание.

И эхо, раздавшееся вслед за полным обещания словом:

– Люблю…

Беззвучно отворившись, узкая, надежно скрывающая потайной ход панель отъехала в сторону, пропуская в сонную тишину гостиной неясную тень закутанной в черную ткань фигуры. Замерев, пришелец настороженно прислушался к обычным для ночного времени шорохам и тихо скользнул к приоткрытой двери спальни, откуда явственно доносилось дыхание спящих.

Эллия не поняла, что ее разбудило. Прислушавшись к разлитой по комнате тишине, девушка услышала лишь спокойное дыхание крепко спящего Эйраниэля и едва слышное, редкое потрескивание затухающего камина. Тихо. И все же что-то было не так. Неуловимое ощущение чужого присутствия давило на сознание, заставляя напряженно искать причину тревоги, пока шевельнувшаяся на фоне темной стены тень не выдала чужака.

Эля скорее почувствовала, чем увидела, как в сторону постели, выпущенный рукой пришельца, рванулся зыбкий, бесформенный сгусток Тьмы.

Путаясь в тонком покрывале, девушка со всей силы толкнула Эрана, спихивая его с кровати, но, скованная мягкими складками ткани, все же не успела. Черный, текучий шар с омерзительным шипением ударил в тело проснувшегося, но не успевшего среагировать на опасность эльфа, отбрасывая его на спинку кровати и окутывая дымкой смертельного заклинания. Но то ли неизвестный слишком поторопился, то ли его силы оказалось недостаточно для прочного плетения – серовато-угольный туман быстро рассеялся, оставив в покое безвольно раскинувшееся на простыне тело.

– Нет! – забыв об осторожности, Эля стремительно выпуталась из льнущей к ногам материи и, выхватив из прислоненных к изголовью ножен меч, кинулась к темной фигуре.

Острое, как бритва, лезвие клинка запело в воздухе, отзываясь на быстрые, впитанные с потом и кровью движения разъяренной девушки, тесня безоружного врага к широко распахнутой двери в освещенную слабыми отсветами камина гостиную.

– Хурсова девка! – уворачиваясь от очередного удара, чужак поспешно выхватил из ножен длинный кинжал. – Я убью тебя!

На мгновение отблеск затухающего огня осветил хищное, искаженное злобной гримасой лицо, открывая таинственную личность нападавшего.