Губы женщины неудержимо тряслись, а глаза чуть на лоб невылезли от попыток сдержать нервный смех. Не догадываясь, что своим пристальнымвзглядом пугает несчастную женщину до смерти, Дженни пыталась понять, чтосмешного можно найти в ее признании насчет ножниц. И вдруг приоткрыла рот.

— Вы что, слышали? О том, что я сделала… с вещами вашегохозяина?

Женщина еще сильнее округлила глаза, глянула на своютоварку, проглотила смешок, а потом снова уставилась на Дженни.

— Стало быть, это правда, миледи? — прошептала она. Внезапноэтот дерзкий поступок и самой Дженни показался забавным. Она весело кивнула:

— Работа была жуткая, еще хуже, чем зашивать наглухо рукаваего рубашек, и…

— И это вы тоже сделали? — Прежде чем Дженни успелаответить, обе швеи с облегчением захохотали, подталкивая друг друга в бока.Даже губы Агнес дрожали от смеха.

Когда две женщины помоложе ушли, Дженни вместе с Агнеснаправилась в покои Ройса, чтобы дать ей образчик одежд, которые можно было биспользовать, сняв мерки для новых нарядов. В прикосновении к его камзолам,плащам, рубахам было что-то непривычно интимное и необычайно волнующее.

«У него поразительно широкие плечи, — с оттенком гордостиподумала Дженни, протягивая Агнес шерстяную тунику, — и поразительно мало вещейдля такого богатого человека». Все его имущество отличалось великолепнымкачеством, но выглядело сильно поношенным — молчаливым свидетельством омужчине, погруженном в гораздо более насущные заботы, чем платке.

Многие рубахи слегка потерлись на груди, на двух недоставалопуговиц.. «Ему совершенно необходима жена», — думала Дженни с легкой улыбкой,подмечая все эти мелочи.

Теперь, когда барьер неприязни рухнул, Агнес охотно продолжилаобсуждение вопросов, касающихся шитья, а уходя, подарила хозяйке настоящуюсияющую улыбку, но и это озадачило Дженни не менее, чем обрадовало.

Когда горничная вышла, она осталась стоять на том же месте вспальне Ройса, вопросительно хмурясь. Не в силах найти ответы, набросила наплечи легкую накидку и отправилась искать их у человека, с которым моглаговорить свободно.

Сэр Юстас, сэр Годфри и сэр Лайонел посиживали на низкойкаменной скамье во дворе с жутко вспотевшими физиономиями, бессильно свесив зажатыев руках мечи, видно, пытаясь набраться сил после ночной попойки и утреннейтренировки с оружием.

— Вы не видели брата Грегори? — спросила Дженни. Сэру Юстасупоказалось, будто он видел брата, беседующего с возчиком, и Дженни зашагала вуказанном им направлении, точно не зная, в каком из каменных строений,обрамлявших широкий внутренний двор, хранятся кареты и фургоны. Следующей послесамого замка постройкой была кухня, легко узнаваемая по высоким, искусносложенным трубам и дымоходам. Рядом с кухней стояли сарай, пивоварня ипрелестная церковка. На другой стороне двора находилась кузница, где ковалилошадей и где Гэвин деловито начищал щит Ройса, не обращая внимания на грудыоружия и доспехов, ожидающих, когда ими займутся менее знаменитые руки. Дальшебыл каретный сарай, а за ним располагались конюшни, свинарник и огромнаяголубятня, с виду пустая, без птиц.

— Вы кого-нибудь ищете, ваша светлость? Дженни резкокрутнулась на месте от неожиданности, заслышав голос монаха.

— Вас, — отвечала она, смеясь над своим испугом. — Я хотеласпросить вас кое о чем, — объяснила она, осторожно поглядывая на людей водворе, занятых разнообразной работой. — Но не здесь.

— Может быть, выйдем за ворота? — предложил брат Грегори,мгновенно сообразив, что она желала бы поговорить там, где их никто не увидит ине услышит.

Однако, подойдя к стражнику у ворот, Дженни испыталанастоящее потрясение.

— Простите, миледи, — с любезной невозмутимостью проговорилстражник, — мне приказано выпускать вас из замка не иначе, как в сопровождениимилорда.

— Что?

— Вам нельзя покидать…

— Я слышала, — молвила Дженни, подавляя острый всплескгнева. — Вы хотите сказать, что я… я здесь пленница?

Стражник, закаленный в многочисленных битвах, не имелникакого опыта общения с благородными леди, он метнул тревожный взгляд надежурного сержанта, который вышел вперед, официально поклонился и объяснил:

— Это вопрос… э-э-э… вашей безопасности, миледи. Подумав,будто он намекает, что ей небезопасно появляться в деревне после вчерашнегопроисшествия, Дженни махнула рукой.

— О, я не собираюсь идти дальше вон тех деревьев, и…

— Простите. Милорд отдал особое распоряжение.

— Понятно, — солгала Дженни, но ей совершенно не улыбалосьвновь оказаться пленницей. Она собралась было уйти, потом повернулась кнеумолимому сержанту.

— Скажите мне вот что, — попросила она тихим зловещим тоном.— Это… ограничение… касается всех, кто пытается выйти из замка, или толькоменя?

Взгляд его перекочевал к горизонту.

— Только вас, миледи. И еще одной леди — вашей тетки.

Рассерженная и униженная, Дженни отвернулась, и тут ейпришло в голову, что Ройс, конечно, послал с тетушкой Элинор Арика… не каксопровождающего, а как стражника.

— Я знаю другое место, — спокойно предложил брат Грегори,беря ее под руку и ведя через широкий двор.

— Не могу в это поверить! — сердито шепнула Дженни. — Я тутв плену!

Брат Грегори сделал широкий жест, охвативший весь огромныйдвор.

— Ах, но что за великолепная тюрьма! — заметил он содобрительною улыбкой, — Прекрасней любого виденного мной замка!

— Тюрьма, — мрачно уведомила его Дженни, — есть тюрьма.

— Возможно, — предположил священник, не оспаривая сей ценноймысли, — у вашего супруга есть причины иного рода, чем те, о которых выдумаете, держать вас целиком и полностью под своею защитой.

Не понимая, куда он ее ведет, она следовала за ним к церкви.Он отворил двери и отступил в сторону, пропуская ее вперед.

— Какого рода? — спросила Дженни, как только они оказались всумрачном, холодном уединении.

Брат Грегори указал на отполированное дубовое кресло, иДженни села.

— Конечно, я не могу знать, — ответил он, — но его светлостьникогда ничего не делает без основательных на то причин.

Пораженная Дженни пристально уставилась на него:

— Брат, он вам нравится, да?

— Да, только самое главное — нравится ли он вам? Онавсплеснула руками.