Большая Рамона убирала еду в холодильник в кухне.

Я поднялся наверх один, сел в любимое кресло у камина изадремал. Паника никогда не мешала мне дремать. Она хоть и не отпускала меня,но я очень устал и обрадовался возможности побыть одному.

Стоило мне сомкнуть веки, как тут же рядом оказалась Ревеккаи зашептала мне в ухо: "Я знаю, как тебе сейчас плохо". Ее образсразу растворился, и я увидел другую картину: какой-то человек, остававшийся втени, тащил Ревекку к цепям. Я увидел, как ее зашнурованный ботинок стучит поголым доскам, услышал ее крик.

Вздрогнув, я проснулся.

Стучали клавиши на компьютерной клавиатуре.

Я уставился на письменный стол. Лампа была включена! Яувидел своего двойника – он сидел ко мне спиной и работал за компьютером: стукклавиш не прекращался.

Не успел я подняться, как Гоблин перестал стучать поклавишам, повернулся, как не смог бы повернуться ни один человек, и посмотрелна меня через правое плечо. В глазах его не было ни скорби, ни усмешки – лишьлегкий испуг.

Когда я все-таки поднялся из кресла, он исчез.

Письмо на экране монитора оказалось длинным:

"Я знаю все слова, которые ты знаешь, и умею ихпечатать. Папашка умер, как умерли Линелль и Милочка. Он ушел, он мертв, онпокинул свое тело. Печаль. Дух исчез. Тело осталось. Тело помыли. Телоразрисовали. Тело опустело. Дух – значит жизнь. Эта жизнь. Жизнь прошла.Почему жизнь покидает тело? Люди говорят, что не знают. Я тоже не знаю. Квиннгрустный. Квинн плачет. Тетушка Куин плачет. Я грустный. Но опасностьприближается. Опасность на острове. Я вижу Опасность. Не забудь. Ревеккаплохая. Опасность для Квинна. Квинн уйдет от Гоблина".

Я сразу напечатал ответ.

"Послушай меня, – вслух произносил я, набираятекст. – Я тебя никогда не оставлю. Единственное, что может насразлучить, – моя смерть, и тогда мой дух действительно покинет тело и яуйду, не знаю куда. А теперь снова спроси у самого себя: куда ушел дух Линелль?Куда ушел дух Милочки? Куда ушел дух Папашки?"

Я ждал, но ответа не было.

Через какое-то время клавиши передо мной ожили. Гоблиннапечатал: "Откуда взялись эти духи?"

Я почувствовал, как внутри у меня все сжалось, и понял, чтодолжен быть осторожен. Я написал: "Тела рождаются на свет. Помнишь, я тожекогда-то был новорожденным младенцем. Тела рождаются, и внутри них уженаходится дух, а когда тела умирают, дух уходит".

Молчание.

Потом клавиши вновь застучали: "Откуда появилсяя?"

Меня сковал страх. Паника прорвалась наружу, но кроме неебыло еще что-то. Я напечатал:

"Разве ты сам не знаешь, откуда ты взялся? Разве ты самне знаешь, кем был, прежде чем стал моим Гоблином?"

"Нет".

"Ты должен что-то помнить, – напечатал я. –Ты ведь где-то был".

"А ты тоже где-то был? – спросил Гоблин. – Дотого, как стал Квинном?"

"Нет. Я появился на свет, только когда родился, –ответил я. – Но ты – дух. Где ты был раньше? Ты был с кем-то другим?Почему ты пришел ко мне?"

Наступила длинная пауза, очень длинная, настолько длинная,что я хотел уже отойти от стола, когда клавиши вновь защелкали.

"Я люблю тебя, Квинн, – прочел я. – Квинн иГоблин одно целое".

"Да, – вслух произнес я. – Так и есть, мыодно целое".

Компьютер выключился. Настольная лампа мигнула пару раз иокончательно погасла.

Сердце стучало, как молот. Что творилось с Гоблином? И какмне поделиться с кем-то своими тревогами о нем теперь, когда Папашка мертв ивсе на ферме Блэквуд вот-вот пойдет кувырком? К кому я мог пойти и сказать, чтоэтот дух приобретает новую силу?

Я просидел за столом несколько минут, а потом включилкомпьютер и спросил:

"Эта опасность, о которой ты говоришь, связана снезнакомцем, заходившим в мою комнату?"

Но ответа не было.

"Ты разглядел незнакомца? Каким он тебе показался?Наверняка ты помнишь. Лично я видел только темное очертание фигуры. Гоблин,послушай, ты должен мне рассказать о том, что видел".

По комнате пролетел ветерок, что-то холодное коснулось моейщеки, но ответа не последовало. Гоблину не хватило сил. В этот день он многоесделал. Или он не захотел отвечать. Как бы то ни было, в комнате стояла тишина.

Сон у меня как рукой сняло – я ощущал только усталость,глубокое сладостное изнеможение, поглотившее и горе, и панику. Мне хотелосьсвернуться калачиком в любимом кресле у камина и снова заснуть, чувствуя покойот того, что повсюду расставлена вооруженная охрана и таинственный незнакомецбольше не может причинить мне вреда. Но заснуть не удалось.

Маленький лорд Тарквиний стал теперь хозяином Блэквуд-Мэнор.

Я пошел вниз навестить тетушку Куин.

В ее комнате у постели сидел отец Кевинин Мэйфейр и что-тотихо говорил. Он был одет строго, во все черное, с маленьким белым воротничком,как подобало священнику.

Стоя в дверях и глядя на него, я вдруг впервые сделал длясебя открытие, что вижу эротическую красоту не только в женщинах, но и вмужчинах. Мне вспомнились Ревекка в постели среди кружев и Гоблин под теплымиструями душа-Отец Кевинин Мэйфейр с темно-рыжими кудрявыми волосами, зеленымиглазами и бледным лицом без единой веснушки... Мркчина и женщина...

Я вышел из дома и свернул направо в бунгало, где жили Жасмин,Рамона, Клем и Лолли. Жасмин курила, сидя в кресле-качалке, выкрашенном взеленый цвет.

Я был как в тумане. Я старался не пялиться на ее грудь,обтянутую рубашкой. Я старался не смотреть на застежку ее джинсов. Когда онаотвернулась, чтобы выдохнуть дым, я увидел, как луч света упал ей на шею,прочертив линию до самой груди. Красавица. Женщина тридцати пяти лет. Каковыбыли мои шансы? Что, если я все-таки ее одурачу, не будет ли это означать, чтоя сомневаюсь в собственной мужественности???

О, это была чудная мысль. Мне от нее стало как-то покойно. Игде бы мы могли устроиться? Пройти к гаражу, подняться на второй этаж изавалиться в кровать Пэтси? Я обдумывал эту возможность несколько секунд. Отпостели нельзя заразиться ВИЧ. Что, если... и потом... и тогда... но тут явновь ощутил панику, взглянув на темные окна дома – все забыли о том, что вчетыре часа следует включить свет.

"Что теперь будет?" – спросил я.