"Ты отстал от событий, ангелочек, – последовалответ, – я успела уничтожить две банки относительно безвредных липидов,как подтвердит Синди, так что можно считать, я съела столько, сколько хватилобы целой индийской деревне на весь день. А теперь сядь. Я получила переводнадписи с мавзолея на острове. Его только что принесли".

Мне хотелось вырвать листочки у нее из руки, но она непозволила и сама зачитала вслух:

«Здесь покоится Петрония, чьи бренные руки когда-то создалисамую прекрасную камею, равную которой не найти даже у императоров и королей.Охраняйте меня, Боги и Богини, чьи образы я так хорошо передавала. Проклятиетем, кто попытается потревожить мой покой».

Тетушка отдала мне листок. Я несколько раз его перечитал.

"Петрония, – прошептал я. – Что все этозначит? – Я вернул тетушке листок. – И кто это перевел?"

"Тот, кого я хочу с тобой познакомить, Квинн, тот, ктоизменит твою жизнь, как когда-то изменила ее Линелль, тот, кто будетсопровождать нас с тобой в большом турне, которое тебе следовало бы совершитьдавным-давно. Его имя Нэш Пенфилд. Он профессор английского из Калифорнии иочень мне нравится".

"А что, если он не понравится мне, тетушка? –спросил я. – Кроме того, я пока не хочу уезжать в Европу. Нельзя оставлятьдом. Что с ним будет? Папашка только что умер. Мы пока не можем строить такиепланы".

"Нет, мы должны их строить, мой дорогой мальчик, –сказала она. – А Нэш Пенфилд прилетает сюда в пятницу. Мы закатим хорошийобед и посмотрим, как Нэш тебе понравится, а если он тебе не приглянется –хотя, честно говоря, я этого себе не представляю, – то мы найдем кого-тодругого. Но тебе нужен учитель, тебе нужен тот, кто продолжит то, что не успелазавершить Линелль".

"Ладно, заключим сделку. Ты встанешь с постели, три разакак следует поешь за завтрашний день, и тогда я встречусь с мистером Пенфилдом.Как тебе такие условия?"

"У меня предложение получше, – сказала она. –Завтра ты ляжешь на обследование в Мэйфейровский медицинский центр, а я встану,позавтракаю и поеду с тобой, ну как?"

"Какое еще обследование?" – спросил я, заранеезная ответ. Мне там просветят мозг, сделают томографию, энцефалограмму, или кактам еще это называется. Будут искать, нет ли у меня повреждений височной долибольшого мозга – какого-либо физического отклонения, чтобы объяснить, почему явижу и слышу не так, как другие. Я не удивился, хотя доказал теперь, чтоРевекка Станфорд действительно существовала и была убита, я не удивился. А есличто и удивляло, то только одно – почему меня не обследовали раньше. И я подумалпро себя – что ж, как-нибудь переживу, зато потом не придется об этом думать.

"Так и быть, я лягу в этот центр, но, надеюсь, неокажусь в психиатрическом отделении".

"Мальчик мой, мне не меньше, чем тебе, отвратительныпсихушки, – ответила тетушка. – Но я бы считала, что не выполниласвой долг, если бы не уговорила тебя пройти медицинское обследование. Чтокасается больницы, то это просто чудо: там лучшие на всем юге доктора иоборудование".

"Знаю, тетушка Куин. Ты должна помнить, что Линелльсобиралась работать там в исследовательском отделе. Кто в окрестностях НовогоОрлеана не слышал о Мэйфейровском медицинском центре? Я ведь там даже побывал,любимая тетушка. Вместе с Линелль бродил по отделанным гранитом коридорам. Этобыла ее сбывшаяся мечта, помнишь?"

На меня навалилась черная тяжесть, когда я вспомнил, какЛинелль, постукивая высоченными каблучками, водила меня по больничнымкоридорам, демонстрируя оборудование последнего поколения и новейшие достижения.

Мне запомнилась одна мелкая подробность: в каждом отделениибольницы вдоль стен стояли широкие удобные скамейки для родственников и друзей,навещавших пациентов. Палаты были отдельными. И во всех стояли кресла дляпосетителей.

"Я не могу без грусти вспоминать о бедняжкеЛинелль, – сказала тетушка, словно прочла мои мысли или догадалась о нихпо моему блркдающему взгляду. – Линелль, Милочка, Папашка – все это такужасно, так грустно. Но мы должны думать о жизни, Квинн. У нас нет другоговыбора. Надо двигаться дальше. Нам придется пройти обследование и в концеконцов выяснить, есть ли у нас причина для беспокойства".

"Для беспокойства? Ты читала письмо незнакомца! Тебеизвестно, что не я его состряпал, не я написал. Я рассказывал, что он побывал вмоей комнате, он побывал на острове еще раз после моего предупреждения. Я такразозлился, что сжег его книги. А теперь еще эта надпись. Что она означает? Икамеи. Как все это связано?"

Она слушала внимательно, глядя на меня с любовью.

Я рассказал тетушке, что мне привиделась Ревекка, висящая назаржавленном крюке, и что после меня нашли на полу без сознания.

"Жасмин говорила, что ты упал так, словно тебя ударилипо голове. Ты даже не закрыл глаза. А потом очнулся, вот и все".

"Выходит, у меня случился припадок? – спросиля. – И Жасмин это видела?"

"Вообще-то она этого не видела, – ответила тетушкаКуин. – Но лучше, если мы поговорим об этом завтра, по дороге в больницу.Что касается таинственного незнакомца, то у нас повсюду расставлена охрана. ИОбитатели Флигеля тоже начеку. Есть еще одно дело на завтрашнее утро..."

"Пэтси наконец нашлась, и завтра огласятзавещание", – догадался я.

"Совершенно верно. Поэтому заранее возьми себя в руки.У меня есть кое-какие надежды, кое-какие планы. Твой дедушка был единственнымсыном Гравье. Ладно, посмотрим, как там все получится. Теперь ступай к себе,Большая Рамона, наверное, уже заждалась. Поцелуй меня как следует. Я люблютебя".

Я наклонился, чтобы поцеловать ее, с удовольствием вдыхаязапах ее духов, наслаждаясь прикосновением к мягким седым волосам.

"Спокойно ночи, дорогая, – сказал я. – А гдетвоя ночная компаньонка, Жасмин?"

"О, она весьма несговорчивое создание. Заявила, чтоустала после поездки на остров. В голове у нее сумбур. Совсем скоро она станетнашим единственным спасением, и это ей прекрасно известно. Думаю, она простобоится трудностей".

"Что ты имеешь в виду?"

"А кто, по-твоему, будет здесь всем заправлять, когдамы с тобой уедем? – спросила тетушка, пожав плечами. – Это по силамтолько Жасмин".