Сила нахлынула, обжигая кожу, щекоча нервы, будто мы вошли внезнакомое помещение и вдруг поняли, что все здесь знакомо и каждый уголкомнаты что-то говорит нашим сердцам, и слово, которое пришло мне на ум, было«дом».

Мика оторвался первый, весь дрожа. Я плакала и не моглавспомнить, когда это началось. Кто-то еще плакал в темноте, и я, оглянувшись,увидела, что не только наши. Кто-то плакал из крысолюдов, повернувшись к нам сблагоговением во взоре — а то и со страхом.

Что-то заставило меня посмотреть мимо них на опушку. Там стоялРичард, без рубашки, одетый только в джинсы и какую-то обувь. От вида его,стоящего обнаженным в свете и тени звезд, у меня перехватило дыхание, непотому, что он красив, и не потому, что я его хотела, — это быловсегда, — но потому что он вдруг, впервые, был диким. Не гнев егоопределял разницу. Я увидела его на опушке леса, как иногда неожиданно можноувидеть дикое животное, как оленя в сумерках, как что-то большое и мохнатое,промелькнувшее в свете фар, когда знаешь, что это не собака, а для лисы — слишкомбольшое. Там стоял Ричард, и когда наши глаза встретились, молния пронзила меняс головы до ног и ушла в землю. Что бы ни сделал Ричард, разрушая структурустаи, одно он сделал правильно — он принял своего зверя. Это было видно, какесли бы вдруг на нем вырос костюм, сшитый по мерке и ловко сидящий.

Маркус, прежний Ульфрик, всегда одевался с иголочки, так чтопри взгляде на него можно было узнать царя. Ричард стоял без отличающей егоодежды, но он был царем. Монарха делает сила, а все изысканные одежды без неене помогают.

Мы смотрели друг на друга через всю поляну. Сквозь этотновый налет уютной силы вид его лица заставил болезненно сжаться мое сердце.Если бы я хоть что-то могла ему сказать, придумать, что сказать, чтобы было нетак больно, я бы сказала, но никакие осмысленные слова не шли на ум.

Джемиль и Шанг-Да вышли и встали по обе стороны от него, илицо у Шанг-Да было злым. Злость была, думаю, на меня. Джемиль смотрел наРичарда, будто желал как-то его от всего этого оградить, как от пуль и когтей.Но некоторые удары не может от тебя отвести даже самый лучший телохранитель.Сейчас был именно такой случай.

Каково бы ни было лицо Ричарда, голос его прозвучал глубоко,громко и чисто.

— Добро пожаловать, царь крыс Клана Темной Короны.Добро пожаловать, Нимир-Ра и Нимир-Радж Клана Кровопийц. Милости просим в землиКлана Тронной Скалы. Сегодня леопарды показали нам, что значит воистину бытькланом, будь то ликои, пард или родере. Они показывают нам то, к чему мы всестремимся, — истинное слияние частей в одно целое.

Чуть-чуть горьковато прозвучали последние слова, но в целом— прекрасная речь, сердечная и приветливая.

— Теперь придите к нам в наш лупанарий, и посмотрим,сможете ли вы выиграть своего кота обратно.

В голосе Ричарда звучала злость, и я подумала, не придетсяли Грегори заплатить цену за меня.

Ричард повернулся и исчез между деревьев, сопровождаемыйШанг-Да. Джемиль оглянулся на меня и последовал за ними.

Мика подался ко мне и шепнул:

— Я должен перед тобой извиниться. Мне очень жаль, чтотвой Ульфрик увидел нас в таком виде.

— Мне тоже.

— Я сказал, что твои коты в безобразном состоянии, ибыл не прав. Ты создала для них дом, а моим негде спрятаться.

— Что с вами всеми стряслось? — Это вряд ли быласамая дипломатичная постановка вопроса, зато достаточная.

— Это очень долго рассказывать.

Мерль наклонился к нам и сказал так тихо, что я едварасслышала:

— Будь очень осторожен. Ради нас всех. — И онивстревоженно и серьезно переглянулись.

— Что происходит? — спросила я.

Мика взял меня за руку и слегка поцеловал пальцы.

— Давай выручим твоего Грегори. Это же на сегодняглавная задача?

Он улыбнулся, пытаясь так уклониться от моего пристальноговзгляда. Но я не отводила глаз, пока улыбка его не погасла и он не выпустил моюруку.

— Да, спасти Грегори — главная задача. Но я хочу знать,что происходит.

— Давай решать проблемы по одной, — предложил он.

У меня возникло отчетливое чувство, что, если бы они моглимне врать без конца, они бы так л сделали. Даже не столько врать, сколькоскрывать от меня что-то. Это «что-то» воняло страданием и кровью, и как бысильны они все ни были, звери Мики не составляли семью, не были одним целым.Странно, потому что мы с моими леопардами, какой бы ни творился в нашем пардебардак, были семьей. Даже больше, чем Ричард со своими волками. Ричард был такзанят своей внутренней битвой и проблемами своей власти, что на прочее у неговремени не оставалось.

— Дай мне сокращенную версию.

— А Грегори будет ждать спасения тем временем?

— Пару фраз, но пусть это будет правда, Мика.

— Мика! — предупредил Мерль тихо, но с силой вголосе.

Я подняла на него глаза:

— Мерль! Что вы от меня скрываете? Мика тронул меня заруку, чтобы привлечь внимание к себе.

— Я тебе говорил, что однажды мы попали под властьочень мерзкого типа, который все еще хочет нами владеть. Я ищу достаточнопрочное место, чтобы быть от него в безопасности.

— Ты хочешь сказать, что этот тип придет за вами сюда,в Сент-Луис?

— Да.

— Большинство альф поняло бы намек, — сказала я.

Мика покачал головой:

— Этот не станет. Он никогда не отступится отнас. — Он стиснул мне руку. — И если он нас заполучит, тебе придетсяв конце концов иметь с ним дело.

— Он пуленепробиваемый? — спросила я.

Вопрос застал его врасплох, он наморщил лоб.

— Нет... я думаю, нет. Полагаю.

Я пожала плечами:

— Тогда какие проблемы?

Он посмотрел на меня:

— Что ты хочешь этим сказать? Что просто его убьешь?

Тут уж я посмотрела недоуменно:

— А есть причины, почему этого не надо делать?

Он чуть не улыбнулся, но вместо этого снова наморщил лоб.

— Просто убьешь его, вот и все. — Он будтообдумывал эту мысль, будто она ему раньше в голову не приходила.

— Его очень трудно убить, — заметил Мерль.

— Если он не быстрее серебряной пули, Мерль, тотрудность преодолимая.

Рафаэль медленно подошел к нам мимо леопардов всопровождении Клодии и Игоря.

— Мы привыкли думать, что твои леопарды ниже нас. То,что мы сейчас видели, вызывает у меня зависть.