Ветчина была свежей и очень вкусной, но, съев всего одинломтик, Саша понял, что больше ему не осилить. Не потому, что насытился –просто оказалось, что без хлеба мясо не лезло в глотку. Фил тоже ограничилсяодним куском. Потоптавшись еще пару минут у стола, друзья потянулись к выходу.

Первым шел Космос. Он шагнул с пандуса на платформу,повернул к вагону и вдруг, кинувшись вперед, яростно заорал:

– Ах ты, сука! Ты что ж, гад, делаешь?

За ним тут же бросились Фил с Сашей, они успели разглядетьпричину негодования друга.

Бригада, занимавшаяся разгрузкой второй половины вагона,воспользовалась отлучкой соседей и в темпе перекатывала мясные «таблетки» сосвоей на их территорию!

Космос с ходу врезал первому попавшемуся под рукудиверсанту. На него сзади сразу навалился другой, но подоспевшие Фил с Беловымотшвырнули хлипкого мужичонку, как щенка. Драка, не успев толком завязаться,угасла, зато ругань началась такая, что на шум сбежались почти все ночныегрузчики. А чуть погодя из цеха пришел и сухопарый дядечка,

К его чести, он быстро разобрался в сути конфликта. Впрочем,сделать это было, видимо, нетрудно: с одной стороны были пылающие праведнымгневом похожие на студентов молодые ребята, с другой – растерянные и слегкаиспуганные поднятым шумом одутловатые и небритые полубродяги, полуалкаши.

– Сколько они перекинули? – спросил сухопарый у Белова.

Саша повернулся к брикетам, пытаясь на глазок оценитьмасштаб диверсии, но его опередил Космос.

– «Таблеток» сорок, не меньше! – с возмущением выпалил он(на самом деле их вряд ли было больше десятка).

– Вернуть! – коротко приказал дядечка и веско добавил: –Иначе не заплачу ни копейки.

Проштрафившаяся бригада попыталась возразить, но слушать их ужебыло некому – покончив с конфликтом, сухопарый стремительно удалился к себе.

Эта эмоциональная встряска плюс нежданная «помощь»вероломных соседей словно придала друзьям второе дыхание. Работа снова, чтоназывается, пошла, и к шести часам утра с разгрузкой было покончено. Последнюютележку они откатили вчетвером и бесконечно усталые, но гордые своей победойподнялись в каморку сухопарого дядечки.

– Закончили? – равнодушным голосом осведомился тот. –Хорошо, давайте паспорта…

Саша протянул свой новенький паспорт. Остальные трое толькозагадочно переглянулись.

– А ваши? – поднял на ребят красноватые от недосыпа глазадядечка.

– А у нас нет, не получили еще, – не моргнув глазом, совралКосмос.

Дядечка с откровенным сомнением взглянул на долговязогопарня.

– Что, тебе еще нет шестнадцати?

– Не-а, – с виноватым видом развел руками тот и пояснил совздохом: – Акселерация…

– Остальные тоже акселераты? – нахмурился дядечка.

Фил с Пчелой синхронно мотнули головами.

– Понятно… – сухопарый склонился к своим бумагам и процедилсквозь зубы: – Деньги оформлю на Белова, а там уж делите сами…

Он быстро заполнил какой-то бланк и пододвинул его Саше.

– Расписывайся. Вот здесь и здесь… Забрав бланк, дядечкаотвернулся и с лязгом отворил дверцу несгораемого шкафа. Его сутулая спиназаслоняла содержимое шкафа, но тихий шелест отсчитываемых бумажек друзьяуслышали совершенно отчетливо. Космос задорно подмигнул Белову, а Пчела скомичной алчностью энергично потер руки. Наконец, сухопарый повернулся ипротянул Саше его паспорт с вложенной туда стопочкой красных десяток.

– Сто рублей, – буркнул он и, опустившись на стул, усталоспросил: – Вопросы есть?

– Нет вопросов! Спасибо! До свидания! – разом загалделиребята, отступая к двери.

На улице, за проходной, Саша ткнул Фила в бок.

– Я же предупреждал про паспорт, ты что?

Фил беззаботно усмехнулся:

– Забыл…

Саша отсчитал три десятки и протянул их Космосу:

– Держи, с тебя пятера.

– Мне не надо! – со смехом закрутил головой друг. – Ты что,Сань!? Я ж просто так, для расширения кругозора!

Ничего не понимающий Саша повернулся с деньгами к Пчеле.

– Не-е-е! – с дурашливым испугом замахал руками тот. – Отних же мясом несет, как… А у меня на этот запах уже аллергия! Убери, спрячь ихради бога!

– Фил… – Саша, уже догадавшись обо всем, хмуро взглянул наВалерку.

– А я что? – пожал плечами тот. – Я тоже не за этим… Простотренировка на силовую выносливость, мне, кстати, и тренер советовал…

– Да вы что все, охренели? – сердито рявкнул Белов.

Его гнев вызвал обратную реакцию – Космос, Пчела и Фил вголос расхохотались и, дабы не вводить своего друга в еще большее смущение,поспешили ретироваться.

– Будь здоров, бригадир! – хлопнул его по плечу Космос.

– Пока, Сань…

– Вечером у беседки, ладно? Через минуту троица скрылась заповоротом. На безлюдной в столь ранний час улице Саша остался один – с мятымидесятками в судорожно сжатой руке.

Космос вошел в квартиру и не успел снять кроссовки, как вприхожей появился мрачный, как туча, отец.

– Где это ты шлялся всю ночь? – едва сдерживая гнев, суровоспросил Юрий Ростиславович. – И что за гадостью от тебя разит?

Космос устал, как собака, натруженные руки и ноги ломило доболи, невыносимо хотелось спать, но он понимал, что отец имеет полное право ина эти вопросы, и на этот тон – вчера вечером, уходя из дома, он не сказал отцуни слова о своих планах, боялся, что тот упрется и не отпустит.

– Я был на мясокомбинате, папа, разгружал вагон с мясом, –просто сказал он, стягивая с плеч куртку.

– Что? – вытаращил глаза Юрий Ростиславович. – Какой вагон?Зачем?

Космос обогнул застывшего в недоумении отца и, расстегиваяна ходу рубашку и джинсы, отправился к себе в комнату.

– Понимаешь, Сашке Белову не хватало денег на костюм квыпускному, – тихим, усталым голосом объяснял он на ходу. – Вот мы и решилиорганизовать что-то вроде субботника… На мясокомбинате за полвагона платят сторублей. Одна ночь работы – и никаких проблем…