Цокольный этаж, похоже, выстроили римляне, а то и бритты иликельты короля Артура, но уже следующий этаж почти в викторианском стиле, апоследний – так и вовсе как будто из рук самого Корбюзье, странные такиенавороты, будто архитектор накурился или пообщался с черными магами. Еслиоснование и цокольный из массивных глыб, то второй, который викторианский,облицован весьма, даже очень весьма, третий же вообще непонятно из чего, словноиз темной эпоксидной смолы.

Торкесса сказала тихим голоском:

– Это… он…

Зябко застегнула рубашку до самого горла, я сказал хмуро:

– Сиди, я посмотрю, как они открываются.

Конечно же, выскочила следом, на воротах ни замка, низасовов, зато сбоку калитка, тоже заперта. Я рассердился, толкнул створкиворот, и они… плавно пошли в стороны.

Торкесса радостно взвизгнула, меня же осыпало морозом.

– Не ндравится мне такое, – сказал я. – Дистанционноеуправление? Или ворота вообще без запоров?.. И то, и другое хреново.

Она терпеливо ждала, пока я загонял машину во двор, чтозначит трусит, в пещере и то пошла гонять летучих мышей, я напрасно пыталсякак-то закрыть ворота, створки послушно сходились и расходились от малейшеготолчка. Ладно, с этим разберемся утром, я сел за руль и долго ехал через ночь кзданию, где и остановил перед главным входом. Торкесса выскочила, не захлопнувдверцу, торопливо позвонила в большой старинный колокольчик. Конечно же, никтоне отозвался.

– Пусто, – сообщила она мне новость.

Я пошарил по карманам, если герой в самом деле герой, а нелох, у него всегда найдется отмычка, проволочка, скрепка, шпилька, кредитнаякарточка, а у меня по мере того, как я обшаривал все карманы, набралось этихвсевозможных открывашек две пригоршни, а мог бы навыковырять и больше, если быобыскал еще и кроссовки.

Дух мой воспарил, чего-то да стою, сунул спичку в замочнуюскважину, звонко и совершенно неслышно защелкали многочисленные замки, втягиваястальные язычки взад. Дверь дрогнула и чуть приоткрылась.

– Здорово, – прошептала торкесса.

– Элементарно, – пробормотал я. – Это если бы домгорел, а в нем верещал ребенок, тогда пришлось бы повозиться.

– Почему?

– Темнота, – ответил я с жалостью.

Она раскрыла ротик, а я потянул дверь, почти не удивился,когда массивная створка послушно подалась, открывая такой же темный, как иснаружи, холл. Нет, еще темнее, здесь все-таки луна… кстати, полнолуние, еслине ошибаюсь. И пятница сегодня, только не могу вспомнить, какое число.

Торкесса сказала за спиной жалобно:

– А мы не вторгаемся в… чужую собственность? Я неуверена, что… я вообще сейчас уже ни в чем не уверена!

– Да, – ответил я. – Но прокурор никогда не выпишет намордер на обыск. Или же даст сроку сорок восемь часов, а тут управиться бы завосемь с половиной недель…

Она спросила непонимающе:

– А при чем здесь сорок восемь часов?

– Для драйва, – объяснил я.

Она не поняла, спросила шепотом:

– А если хозяйка нас застукает?

– Прикинемся простыми грабителями и ворами. В этомслучае нам всего лишь придется заняться с нею любовью. Так всегда делается.

Она зябко поежилась.

– А вдруг там слонопотамная женщина?

Я предупредил:

– Именно такие любят выдавать себя за школьниц. А мыдолжны верить, поняла?

– Да, но…

– Но трахаться придется, это тебе не групповуха, когдаможно сачкануть.

Она замялась:

– Но если ты не заметил еще, я все-таки сама женщина…

– Все женщины, – сказал я твердо, – лесбиянки. Все-все.Исключений нет. Так что не сачканешь… Но не жмись, если ты женщина, то всеженщины всегда испытывают оргазм. Неважно, если это даже на пляже прямо напеске. Ничуть не мешает, сам видел.

Она подумала, сказала нерешительно:

– А может… проще ее убить?

– Зачем?

– Да так, женщин не жалко. По статистике, их все равнобольше.

Похоже, ей вовсе не хотелось проникать со мной в этотособняк, который по документам уже принадлежит ей, но по виду живет сам посебе. В определенных случаях, если кто-то куда-то заходит, неважно кто и так женеважно – куда, это обязывает к определенному поведению. А если в особнякеодинокая женщина, то другого истолкования быть не может, если там не самые чтони есть общечеловеки.

– Это твой особняк, – напомнил я, – а ты – хозяйка! Нежмись, если тут есть слуга или домоправитель, то уволим к такой маме, чтоб неспал по ночам, урод.

Наконец-то мои пальцы, шарящие по стене, нащупаливыключатель. К счастью, он сработал и как включатель, все-таки Англия,щелкнуло, весь холл залило ярким светом. Наши привыкшие к скудному свету глазажалко заморгали. Торкесса закрылась руками, словно и здесь из пещерного зеванавстречу выметнулась стая здоровенных, как кабаны, летучих мышов. Стеныпомещения отделаны старым мореным дубом, посредине массивный стол и двенадцатьстульев, а в дальнем углу широкая и тоже деревянная лестница приглашающе зоветна второй этаж.

– Ты ищи туалет, – предупредил я, – он где-то внизу, ая взгляну, что там наверху.

– Только ничего не сопри, – сказала она мне в спину.

Я уже на верхней площадке остановился, поискал, что сказать,но своих мыслей не отыскалось, что и понятно, я ж современный крутой пацан, аничего подходящего с anekdot.ru на язык не прыгнуло. Обидевшись, надоподписаться еще на пару рассылок, потащился по ступенькам на второй этаж,пистолет в руке, готовность номер один, сейчас я злой, мне лучше не попадаться,как пьяному братану Вовочки.

На втором этаже широкий холл, несколько красиво обитыхдверей. Я потрогал ручку первой, заперто, а ключа у меня, ессно, нет. Дверь жевыглядит толстенной, словно ведет в Форт Нокс. Я примерился, ударил ногой, дажебез разбега, дверь легко распахнулась, кого-то убив на той стороне. По крайнеймере, послышался стон… нет, в самом деле послышался, в комнате пусто, это моинатянутые нервы шуршат и стонут. Прекрасный особняк и прекрасные здесь двери:тонко настроенные на отсутствие / присутствие ключа в моих карманах. Есть ключ– дверь тверже танковой брони, нет – меняет молекулярную структуру стали накартон.

На цыпочках подкрался к двери, осторожно выглянул. Вдалимелькнула слабая полоска света. Если не ошибаюсь, там кабинет. Кабинетом ондолжен быть уже по той веской причине, что, именно проникая в кабинет, никто незакрывает за собой дверь. И когда неторопливо роется в сверхсекретныхдокументах, просматривая их в ящике стола, в сейфе, то дверь обязательноприоткрыта, а из нее красиво струится луч достаточно яркий, чтобы, значитца, яне щелкал спросонья хлебалом и не прошел мимо.