Зоя. Зоя Терехова. Несчастная влюбленная секретарша.

Когда я поняла это, то сразу успокоилась: борьба самок засамца отменяется ввиду моего неоспоримого преимущества. В отличие от всехостальных Зоя моментально и страшно надралась, она мешала водку с пивом с такимусердием, как будто бы хотела побыстрее впасть в беспамятство. В конце концовей это удалось, и я потеряла к ней всякий интерес.

И оказалось – напрасно.

Когда, ошалев от доброжелательного гула, от комплиментов, оттелевизионных камер, я вышла в туалет, чтобы поправить макияж, она с бутылкойводки увязалась за мной. Я даже не успела заметить, как она просочилась следом,закрыв дверь и отрезав мне все пути к отступлению.

Усевшись на край умывальника рядом со мной, она началапристально рассматривать меня. Под этим тусклым, остекленевшим от выпитого,змеиным взглядом мне сразу же стало неуютно, но не поддаваться же панике, всамом деле.

– Выпьем? – с вызовом спросила она. – За здоровье моеголюбимого человека?

– Я не знаю вашего любимого человека.

– Брось, детка. Все ты прекрасно знаешь. Метишь наместо рядом с ним.

Она сделала большой глоток и даже не поморщилась. Потомпротянула бутылку мне.

– Давай.

Я взяла бутылку из ее рук и тоже сделала большой глоток. Итоже не поморщилась.

– Горазда! – сказала Зоя то ли с одобрением, то ли сненавистью. – Что еще можешь?

– Все, – коротко сказала я. Не хватало мне только сценревности в туалете.

– Не сомневаюсь. Перевидала я таких шлюх рядом с ним.Они долго не задерживались.

– Я задержусь. – Ситуация начинала меня злить, мнезахотелось сделать Зое больно. Очень больно.

– Трахаешься с ним?

– Не твое дело, – пора переходить на ее язык. Какаукнется, так и откликнется.

– Значит, трахаешься. И как ты это делаешь?

– Научить?

Мне показалось, что она сейчас ударит меня. Но она несделала этого, а снова приложилась к бутылке.

– Научи, – наконец сказала она, переводя дух.

– Будет время научить. Я ведь теперь работаю у вас. Выв курсе?

– А как же. Сама приказ печатала.

– Что тебе нужно?

– Чтобы ты оставила его в покое. Убралась отсюдаПодобру-поздорову. Устраивает такой вариант?

– Прежде всего, он не устроит господина Меньших. И тыэто прекрасно знаешь. Знаешь, как никто. Ты ведь его изучила за столько лет.Лучше любой жены.

– Сечешь поляну, детка. Я знаю его, как никто.

– Ну и что скажешь? Отпустит он меня только потому, чтоего старой преданной Христовой невесте пришла в голову такая блажь?

– Выпей еще. – Ей стоило больших трудов пропустить моезамечание мимо ушей.

Я снова взяла бутылку и снова выпила.

– Ты маленькая сопливая сучка, – с наслаждением сказалаЗоя. – Ты думаешь, что все сейчас выиграла. Ты ошибаешься. Он тебя бросит черезтри месяца. Нет, через месяц. Его койкой не удержишь.

– А ты пыталась? – Это был удар ниже пояса. Я видела,как исказилось и без того некрасивое лицо Зои. Я поняла, что она никогда неспала с Лещом и все эти годы хранила ему собачью верность. Рано постаревшее,сухое, стерильное лицо девственницы, острый нос, скошенный подбородок, впалыещеки – бедная Зоя! – Может быть, наплюешь на свою девственность и купишькакого-нибудь мальчика? Ты ведь хорошо получаешь. Он ведь кладет тебе большойоклад. Или я не права?

– Заткнись!

– Почему же? Многолетняя преданность стоит большихденег. Но твой уход он не купил бы ни за что, даже если бы пустил имуществокомпании с молотка. Ты ведь не уйдешь сама. Будешь смотреть на него собачьимиглазами из всех подворотен. Только у него уже есть собака, ты и здесь невписалась.

Мне хотелось спровоцировать ее на истерику, хотелосьуничтожить, сломить, заставить сорваться и бежать с поля боя.

– Имущество компании с молотка, – неожиданно хихикнулаЗоя, – это хорошая мысль.

– Предложи ее Лещу.

– Не смей называть его Лещом. Ты его знаешь без годунеделя…

– Ты его знаешь двадцать пять лет – и что толку? Езжайдомой, проспись.

– Я поеду, когда захочу. Еще какая-то подстилка будетмне указывать…

Она допила водку и пристально посмотрела на меня:

– Ты очень не нравишься мне.

– Не могу сказать, чтобы и я была от тебя в восторге, –не осталась в долгу я. – Так что здесь мы квиты.

– Ты не нравишься мне так сильно, как еще не нравиласьни одна из его шлюх-однодневок.

– Я не однодневка.

– Не однодневка. Это точно. Но не в этом дело. Тыподошла к нему слишком близко. Я это чувствую. Так близко к нему еще никто неподходил. Я не знаю, чем ты его купила.

– А как ты думаешь? – Я откровенно издевалась над Зоей,но, даже и поверженная, она не вызвала во мне чувства жалости.

– Я не знаю. Всегда знала, а теперь не знаю.

– А ты подумай…

– Что-то не так. – Пьяная задумчивость Зои настарожиламеня: неужели безответная любовь женщины может быть более проницательной, чембезответная любовь собаки? Вздор, Лещ любит своего Старика гораздо больше, чемэту несчастную секретаршу. – Я не могу понять что, но что-то не так… Ты влезлав его жизнь, и неизвестно, что ты принесла в его дом…

Спокойнее, Анна, это всего лишь пьяный бред смертельнооскорбленной женщины, не больше…

– Если ты попытаешься навредить ему, – сказала Зоя,близко придвинувшись, – если ты только попытаешься… Если хотя бы один волосупадет с его головы… Я убью тебя. Я достану тебя из-под земли и разрежу намелкие куски. Разорву зубами. Я хочу, чтобы ты это знала.

– Я приму к сведению. – Мне с трудом удалось удержатьиронический тон. – Но и ты знай. Тебе не стоит зарываться. Особенно сейчас.Освободи его на время от своей удушающей преданности, и всем сразу станетлучше. Купи себе мужика, за большие деньги с тобой еще можно лечь в постель, несомневайся. Мои слова хлестнули ее как плеть. Это жестоко. Жесточе непридумаешь. Но почему эта женщина вызывает во мне такое сильное беспокойство?Между ней и Лещом существует еще что-то, кроме ее навязчивой безответной любви,иначе он давно бы избавился от нее. Лещ не из тех людей, которые будут держатьпылких университетских поклонниц из жалости. Она чересчур уверена в своейвласти над ним, так было всегда, вот только я не вписалась в ее стройную схему,я, парвенюшка и выскочка, я увела Лещарика прямо из-под носа. Пожалуй, она ужене надеется на секс с Лещом. Да он и не нужен ей, она боится его, она даже незнала бы, что с ним делать; в таком возрасте у старых дев тот же мандраж передплотью, что и мандраж перед пациентами у мало практикующих врачей. Но ее малоинтересовали мои беглые психологические выкладки. Она бесстыже повернулась комне и бесстыже спросила: