Сержант Маркос рванулся к нам, но инспектор его придержал.Наши взгляды напоследок скрестились, прежде чем Валера вновь подхватил меня подруку и подтолкнул к выходу.

— Не задерживайтесь, — пробормотал он.

Мы прошли длинным коридором, вдоль которого по обеим стенамгорели тусклые лампочки, поднялись по лестнице выводившей в другой длинныйкоридор. Он заканчивался узкой дверью, позволявшей попасть в вестибюль напервом этаже и к выходу, где нас ожидал «мерседес-бенц» с заведенным мотором.Шофер, завидев Валеру, открыл перед нами дверь. Я расположился в салоне. Вмашине работала печка и кожаные сиденья были теплыми на ощупь. Валера сел рядомсо мной и постучал в стеклянную перегородку, отделявшую пассажирский салон откабины водителя, подавая сигнал трогаться с места. Как только автомобиль набралскорость и вырулил на центральную полосу Виа-Лайетана, Валера улыбнулся мне какни в чем ни бывало и указал на туман, встававший у нас на пути, как зарослисорняка.

— Скверная ночь, да? — небрежно бросил он.

— Куда мы едем?

— К вашему дому, конечно. Если только вы непредпочитаете переночевать в гостинице или…

— Нет, все правильно.

Машина небыстро катилась по Виа-Лайетана. Валера равнодушноскользил взглядом по пустынным улицам.

— Что вы тут делаете? — спросил я в конце концов.

— А как вы думаете? Представляю вас и защищаю вашиинтересы.

— Попросите водителя остановиться, — сказал я.

Шофер поймал взгляд Валеры в зеркале заднего обзора.

Валера покачал головой и сделал знак двигаться дальше.

— Не говорите глупостей, сеньор Мартин. Уже поздно,погода холодная, и я подвезу вас домой.

— Я лучше пойду пешком.

— Будьте разумны.

— Кто вас прислал?

Валера вздохнул и потер глаза.

— У вас хорошие друзья, Мартин. В жизни очень важноиметь надежных друзей, а особенно — их не терять, — промолвил он. —Так же важно, как вовремя понять, что не стоит упорствовать, выбравнеправильный путь.

— Не ведет ли неправильный путь к «Каса Марласка» подномером тринадцать по шоссе Вальвидрера?

Валера терпеливо улыбнулся, словно ласково корил капризногоребенка.

— Сеньор Мартин, вы напрасно не верите мне, когда яговорю, что чем дальше вы будете держаться от названного дома и этого дела вцелом, тем лучше для вас. Послушайте меня, хотя я не настаиваю, а всего лишьсоветую.

Шофер свернул с бульвара Колумба и теперь искал выезд набульвар Борн по улице Комерсио. Фургоны с мясом и рыбой, льдом и специяминачали выстраиваться рядами вдоль ограды рынка. У нас на пути четверо парнейразгружали разделанную телячью тушу, источавшую резкий запах крови и дыма.

— Вы живете в весьма живописном районе, исполненномочарования, сеньор Мартин.

Водитель остановился в начале улицы Флассадерс и вышел изкабины, чтобы открыть перед нами дверцу. Адвокат покинул машину вместе со мной.

— Я провожу вас до порога, — сказал он.

— Можно подумать, что мы жених и невеста.

Мы углубились в сумрачное ущелье переулка, который вел кмоему дому. У портала адвокат протянул мне руку, соблюдая ритуалпрофессиональной вежливости.

— Спасибо, что вытащили меня из этого гнусного места.

— Не меня благодарите, — отвечал Валера, вынимаяконверт из внутреннего кармана пальто.

Даже в тени, отбрасываемой фонарем, вделанным в стену у наснад головой, я узнал печать с изображением ангела на сургуче. Валера протянулмне конверт и, кивнув на прощание, удалился, возвращаясь к ожидавшей егомашине. Я открыл входную дверь и поднялся по лестнице на площадку жилого этажа.Очутившись дома, я, не задерживаясь, прошел в кабинет и положил конверт написьменный стол. Распечатав его, я вынул сложенный лист бумаги, исписанныйпочерком патрона.

Уважаемый Мартин,

надеюсь и верю, что мое письмо застанет Вас в добром здравиии хорошем душевном расположении. Ввиду того, что я нахожусь проездом в городе,мне доставило бы удовольствие провести время в Вашем обществе и встретиться сВами в ближайшую пятницу в семь часов вечера в бильярдном зале ресторана«Скаковой круг», чтобы обсудить наш проект.

Искренне Ваш,

Андреас Корелли

Вновь сложив листок, я аккуратно убрал его в конверт.Чиркнув спичкой, я взял конверт за уголок и поднес его к языку пламени. Янаблюдал, как он горит, пока сургуч не пролился на стол пурпурными слезами, амои пальцы не покрылись пеплом.

— Отправляйся к дьяволу, — пробормотал я. А сквозьокна сочилась сгустившаяся в предутренние часы тьма.

36

Я ждал рассвета, который не спешил наступать, сидя в креслев кабинете, пока не разъярился и не вышел на улицу с твердым намерениемпренебречь советом адвоката Валеры. Повеяло колючим холодом, предвестникомзимнего утра. Когда я переходил бульвар Борн, мне почудились шаги за спиной. Ямгновенно обернулся, но не увидел никого, кроме рабочих с рынка, разгружавшихфургоны, и продолжил путь. На пласа Паласио я издали заметил огни первоготрамвая, застывшего в клубах пара, поднимавшегося от дверных скатов.Голубоватые змейки искрились вокруг контактов электролинии. Я забрался в вагони сел впереди. Тот же контролер, что и намедни, взял у меня плату за билет.Мало-помалу набралось около дюжины пассажиров, приходивших по одному. Вскоретрамвай дернулся, и мы покатили по рельсам. А в это время в неберазворачивалась сеть красноватых нитей, вплетенных в темные тучи. Не нужно былобыть поэтом или ученым, чтобы предсказать, что грядущий день не сулит ничегохорошего.

К тому моменту, когда трамвай достиг Саррии, наступилопасмурное утро, и в его тусклом свете все краски блекли, обретая сероватыйоттенок. Я шел к горе пустынными переулками. Иногда мне мерещилось, будто заспиной снова раздаются шаги, но всякий раз, оборачиваясь, я не видел ни души. Наконеця добрался до проулка, который вел к дому Марласки, и начал прокладывать дорогусреди толстого слоя палой листвы, шуршавшей у меня под ногами. Я медленнопересек патио и поднялся по ступеням к парадной двери, не спуская глаз с оконфасада. Я трижды постучал дверным молотком и отступил на шаг. Прождав минуту ине получив отклика, я постучал снова. Было хорошо слышно, как эхо ударовзатихает в недрах дома.

— Доброе утро! — крикнул я.

Роща, окружавшая особняк, словно поглотила все отзвуки моегоголоса. Я обогнул дом, направляясь к павильону с бассейном, и приблизился кзастекленной галерее. Окна темнели закрытыми ставнями, мешавшими заглянутьвнутрь. Но одно окно, находившееся рядом со стеклянной дверью в галерею, былослегка приотворено. Сквозь стекло виднелась щеколда, запиравшая дверь. Япросунул руку в незакрытое окно и отодвинул защелку. Дверь подалась сметаллическим лязгом. Я еще раз оглянулся назад и, убедившись, что за мнойникто не следит, проник в дом.