Он снова сунул руки в карманы, торопливо вынул их, заложилза спину. Ему очень хотелось произвести хорошее впечатление.

В комнату вошел Кирилл. Молча обогнул Визитера, остановилсяперед Заровым.

— Ты веришь, что я заманивал вас в ловушку? — спросилЯрослав.

Кирилл покачал головой. Уточнил:

— Почти не верю.

— Спасибо.

— Это Слава… наверное, об этом думал. Он… здесь?

— Да. В ванной, — это было такой же ложью, как и сказать«нет», но почему-то Ярославу больше понравился утвердительный ответ.

Мальчик спросил, требовательно, даже обвиняюще:

— Если он захочет нас убить — вы ему помешаете?

Заров покачал головой. В груди закололо, холодной тупойиглой. Вот уж ни на что не жаловался никогда — так это на сердце.

— Он уже не захотел, мальчики.

— Откуда вы знаете? — резко спросил Визитер. — Он вчеравечером врал!

— А сегодня вечером — убил себя.

Заров не отрывал взгляда от Визитера, пока тот не опустилглаза, поверив. Прижал ладони к лицу. Пальцы — как лед, но сквозь кожу —частящий разнобой пульса.

Неизмеримо талантливее и цинично-честнее, но Слава был им.Со всеми своими придуманно-настоящими жизнями… наскальными рисунками исредневековыми фресками — которые рисовал он, с песнями под лютню и органнымифугами — которые он сочинил, мрачными соборами и пышными дворцами — которые онпостроил, с ветхими манускриптами и толстенными книгами — которые он написал.

Все зло, и все добро, что было в Визитере… да плевать наних! Он был им. Он знал о нем все.

Никто и никогда не сможет пройти по тайникам его души так,как мог он. Да Ярослав и не пустил бы туда никого. Лишь Славу — который был им.

Но в каком-то темном чулане, среди поломанных стульев иразбитых копий, его Визитер увидел пыльное зеркало, ждавшее его руки. Он стерпыль, зажег свечу и долго смотрел в отражение.

А потом убил то, что мог принести в мир. Единственнымспособом, который был доступен ему.

— Не плачьте. Пожалуйста… — Кирилл сел рядом, заглядывая емув лицо. — Вы же взрослый.

— Ты хочешь сказать, что видишь слезы? — спросил Ярослав.

— Разве это обязательно?

Хорошо работала Посланница Добра. Профессионально.

Она вытащила их из сада — Илья с Анной ждали в сторонке,пока Мария тормозила машину. Секунду поулыбалась водителю старого жигуленка,сказала что-то — и вот уже махнула им рукой, веселая и уверенная.

— Ам! — сказал Карамазов Анне. Та слишком уж испуганно смотрелана него… и как у такой замечательной Посланницы может быть такой бесцветныйПрототип? Анна вздрогнула, словно и впрямь ожидала, что Илья ее укусит.

Водитель машины, пожилой, лысоватый, был явно сломлен. Запару секунд. Он окинул окровавленных пассажиров и перепуганную Анну такимсчастливым, благостным взглядом, что Илье захотелось врезать ему по морде.

— Тебе выпала великая честь — спасти невинных, — сказалаМария. — Будь ее достоин. К «Будапешту».

Хорошо живут девочки… Илья подмигнул Анне, та вновьвздрогнула.

— Анечка, дай мне свой плащ, — сказала Мария с переднегосиденья. — Надо прикрыть рану.

— А мне что делать? — Илья потрогал рваную дыру в рукаве.

Кожу уже затянул звездообразный шрам.

— Сам придумай. Не маленький.

Карамазов повернул руку, прижимая ее к груди странным, новсе же не слишком подозрительным жестом. Теперь дыру в плаще не было видно.

— Придумал, — без энтузиазма сказал он. — Сволочи… такойхороший плащ, и брал недорого…

Мария тихо засмеялась, и Илья вздрогнул.

ВСЕ ОНИ ИЗДЕВАЮТСЯ…

— Что нам эти тряпки? — Мария повернулась к водителю,похлопала его по плечу: — Что нам тряпки?

Водитель с готовностью оторвал взгляд от дороги,бессмысленно улыбнулся.

— Рули… — брезгливо бросила Мария.

Они доехали до гостиницы без приключений. Водитель лихоприпарковался среди мерсов и бэ-эм-вэшек, повернулся к Марии, ожидаяприказаний.

— Нельзя его отпускать, — хмуро сказал Илья.

— Не волнуйтесь. Идите.

Она догнала их через пару секунд, коротко поговорив сводителем. «Жигуленок» с визгом рванул прочь. Так он далеко не уедет…

Илья почувствовал легкую зависть. Чисто работает ПосланницаДобра.

На Карамазова поглядывали, пока Мария предъявляла пропуск,но без особой подозрительности. Илья, в общем-то, не сомневался в этом.

Тьма хранила… несмотря ни на что. Если бы и на выставке онане спасовала…

Номер, где жили девушки, производил впечатление. Илья быстропрошелся по комнатам, оценивая обстановку, как всегда в незнакомом помещении.Вернулся в гостиную, где Анна стояла перед Марией, бормоча, как провинившаясяшкольница:

— Маша… я не хотела тебя обидеть…

— Глупая девчонка, — досадливо обронила Мария. Посмотрела наИлью: — Ну как?

Карамазов пожал плечами:

— Красиво живете.

— Нормально живем.

Мария подошла к нему, взялась руками за отвороты пиджака,потупилась…

— Илья… не волнуйся.

— Я не волнуюсь.

— Все теперь хорошо. Ты со мной. И ты прощен.

Карамазов поморщился. Не нужно ему никакое прощение. Он вышевсех границ.

— Как твоя рука?

— Болит. А как твоя нога?

Мария заулыбалась.

— Тоже. Это все мелочь — теперь.

Анна смотрела на них, молча и безумно. Илья отвернулся.Какого дьявола Мария возится с Прототипом?

— Мне надо уходить. Я далеко живу, еще на электричкедобираться.

— Илья! — Мария чуть отстранилась. — Тебе не надо никудауходить!

— Я же не могу остаться ночевать с вами, — тупо сказал Илья.Мария покачала головой:

— Почему? Илья, Илья…

Она взъерошила ему волосы.

— Ты нужен мне. Я нужна тебе. Отныне ты чист, брат мой. Мыпринесем миру правду — вместе. Мне нужен… ты.