— Нет, не обязательно, — решил Визитер. — Это уже мелочи —на бумаге делают план или в голове.

— Ребята, я вам могу назвать десять человек, которые заранеепридумывают весь сюжет, и десять, которые ничего наперед не знают. Могу назватьхорошие книги, которые писались на спор или ради денег, а могу назвать чушь,которую творили от души и по вдохновению. Все это ерунда.

— А… — Визитер махнул рукой. — Ладно. Не хотите — не надо.Кириллу и впрямь было интересно. Он ведь сам придумывал, что дальше было… непихайся!

Заров почувствовал злость.

— Не хочу? Почему же. Солнечный Котенок погиб. В бою. Лэнунадоело шататься по мирам, он завел лавку и стал торговать темными очками икеросиновыми лампами. А Даниил до сих пор бродит и пытается вернуться домой.Только у него не получается — он уже давно забыл, где его дом. Еще он началспиваться.

Визитер застыл, хлопая ресницами.

Кирилл молча отложил недоеденный бутерброд. Сказал:

— Это — неправда.

— Правда, малыш. Если я напишу — это все станет правдой.Навсегда. И ты можешь плеваться, и порвать книжку, но уже никуда от этого неденешься. Все это превратится в истину.

Ярослав развел руками, как бы извиняясь. Ему хотелосьсмеяться.

Детишки решили дать ему бой? На его собственном поле?

В мире, который он когда-то нарисовал двумя красками —черной и белой, быстро и небрежно; как всегда, торопливо сводя нити повествованияв напряженную и почти счастливую развязку?

— Так не могло стать, — терпеливо сказал Кирилл. — Котенок,Лэн, Данька — они не такие были.

— Но они такими станут, — Ярослав изо всех сил старался неулыбаться. Он понимал, что занимается самым откровенным психологическимсадизмом, но сейчас на это было плевать. Кто-то посмел покуситься на его мир —где лишь он был Богом. — Я так вижу, — он не удержался от того, чтобы вколотитьпоследний, древний и бесспорнейший писательский аргумент.

— Вы просто ревнуете, — сказал Кирилл.

— Что?

— Вам обидно, — Кирилл отвел блеснувшие глаза. — Обидно, чтолюбят не вас, а ваши книжки. Что без них вы — никто. Никому не нужны и неинтересны. Что для читателя важно совсем не то, как вы живете и о чем мечтаете— а то, что вы пишите! Вот и отыгрываетесь на них!

Кирилл перевел дыхание и выпалил:

— И если завтра вы умрете, то пожалеют не человека Зарова, ате книжки, что он не успел написать!

— Мальчик, — Ярослав протянул руку, касаясь его плеча. — То,что ты сказал — очень досадно. Но неужели ты думаешь — я этого не понимаю?

— Лучше бы не понимали!

Когда-то давно, работая психологом в торговомпредставительстве крупной японской фирмы, Скицын привык вставать рано.Поневоле. Просто там это было священной традицией — всему персоналу явитьсяраньше начальства и уйти позже. Порой он спал по три-четыре часа в день.

С тех пор, как он занялся частной практикой, Степан могпозволить себе высыпаться. Но иногда словно включалась заложенная двумя годамиработы программа, и он вскакивал до зари, начинал торопливо одеваться, готовыйехать на другой конец города, боясь не успеть до приезда господина Казуфуми…

Сегодня он тоже проснулся рано. Полежал, скрестив руки наживоте и размышляя о Зарове.

Какая муха его укусила? Вероятно, обиделся на егопсихологический этюд? Скицын крякнул, поворачиваясь на бок. Честно говоря, оннадеялся, что их отношения позволяют подобный уровень взаимной иронии…

Несколько минут Скицын размышлял о том, добрался ли Заров доБибирево, где он пересаживался с ветки на ветку, могли ли возникнуть какие-топроблемы… с милицией, например. Все-таки незаконное ношение газового оружия.

Он тщательно спланировал все действия в том случае, еслиЗарова арестовали, или если он ввязался в какую-нибудь потасовку и попал вбольницу, или, не приведи Господь… Прекрасно понимая, что подобнаяперестраховка и «плановое хозяйство» не то что не нужны, а просто заменяютсяодним телефонным звонком, Скицын все же не мог избавиться от чрезмернойпредусмотрительности. Это походило на те маленькие записочки, что он однаждыутром, когда Заров ночевал у него, развесил по всей квартире. «Перед уходомперекрой газ», «Видик включается вначале в сеть, потом кнопкой power», «Дверьзакрывается тремя оборотами нижнего ключа, и двумя — верхнего. Нижний вправо,верхний влево — не перепутай!» Ярослав тогда добросовестно сделал приписку накаждой бумажке «Выполнено!», проставил время и подпись…

Скицын вздохнул. Ничего. Пусть у него каждый день размечентакими незримыми записочками, разветвляющимися и охватывающими все возможныеварианты. Пусть даже друзья ехидничают. Пусть ни мама, ни сестра неудосуживаются перекрыть хотя бы газовый вентиль — он все равно не отказывалсяот небольшой перестраховки.

Минут десять он еще подремал, с удовольствием представляявсякие забавные и красивые сценки, прокручивая их в сознании, удерживая где-томежду сном и фантазией. Потом смачно зевнул, и поднялся.

Компьютер тихонько гудел в углу. За ночь он выкачал помодему свежую электронную почту, пару тысяч писем людей, спорящих друг с другомо компьютерах, программах, политике, книгах, даже о том, кому и что приснилосьза ночь. Скицыну очень нравилось подобное общение. Как говорится — «мужчинысловно дети, только игрушки у них дороже»… Степан включил монитор, запустилредактор, стал пролистывать разбитые на отдельные «конференции» письма. Началон с любимой конференции, посвященной фантастике.

Сразу же попалось на глаза письмо Зарова. «Я очень устал».

Скицын хмыкнул. В общем-то, для подобных грустных возгласовесть конференция под названием «депрессия». Но Зарова простят. Его книжкимногим нравятся. Степан переключился на следующее письмо.

«Я устал».

Вначале он подумал, что Ярослав спьяну продублировал своедушевное откровение. Потом, когда увидел, что письмо с другого адреса,сообразил — Заров решил-таки поехать после него к Озерову…

Еще через минуту он понял, что оба письма написаны синтервалом в три минуты. А скорее даже одновременно — наверное, у Озерованеправильно выставлено на машине время.

Кто-то из других участников конференции тоже заметил этотмаленький факт, и прокомментировал репликой о том, что писатели-фантастыосвоили не то телепортацию, не то клонирование.

Скицын потянулся к телефону. Быстро набрал номер, не отрываявзгляда от экрана.

— Простите за ранний звонок, можно пригласить Тимофея…