– Отойди, дед, не до тебя сейчас, – нахмурился Бранко.

– Да-да, это ж завсегда так, – закивал старик. – Уж сколько веков всем не до меня.

Он неожиданно резво обошел нас, пересек зал и остановился рядом с черным волком.

– Что? Нашел себя? – потрепав его по загривку, усмехнулся Микош. – Видишь, как славно все вышло?

Он обернулся к остальным и громким, совсем не старческим голосом произнес:

– А вы что же? Не хотите свободу от проклятия обрести?

– Кто ты, рагж подери, такой? – возмутился Эйзер. – И куда делся Крон? Что это ещё за шуточки?

Он сделал шаг вперед, и в ту же минуту упал на колени, сбитый крепкой лапой призрачного Зверя.

– Не нужно, Виль, – обращаясь к сущности замка, успокаивающе произнес Микош. – Он ещё слишком молод и горяч, а потому неразумен.

– Кто-нибудь объяснит нам, что здесь происходит? – настороженно спросил Хант.

– Объяснишь? – смеющийся взгляд конюха обратился на меня, а я смотрела на Микошку и видела то, чего не замечали другие: за обликом согбенного старца скрывался высокий крупный мужчина с головой зверя и телом человека.

И меня словно в грудь ударило осознанием того, кто стоит перед нами.

– Скарог?

Я подошла ближе и склонилась перед древним богом стобардцев.

– Молодец, Элиния, – одобрительно кивнул тот. – Я в тебе не сомневался. Не зря тебя судьба в Белвиль привела, – он хитро подмигнул мне и тихо, так, чтобы слышала я одна, добавил: – А колечко матушкино береги. Сила в нем огромная сокрыта, родовая. С ним тебе все стихии подвластны, коли с добром к ним подойдешь.

Скарог разогнулся, и в тот же миг личина дряхлого старика исчезла, явив всем подлинный облик божества.

– Что же вы замерли, дети? – обратился бог к застывшим от удивления арнам. – Или не хотите вернуть себе свободу?

Он поднял руку, сделал неуловимый жест, и вместо двадцати арнов я увидела огромных волков. Но не прошло и нескольких мгновений, как все они вернули свой первоначальный облик. И Штефан тоже.

Я, не отрываясь, смотрела на мужа и видела, каким огнем горят его глаза, чувствовала восторг супруга и его безудержную радость и ощущала, как по щекам бегут слезы. Это было так чудесно – знать, что сбылась самая заветная мечта Штефана. Он никогда не говорил об этом, но я знала, что в самых потаенных уголках его души живет надежда на то, что однажды зверь обретет свободу.

– Принимай свое королевство, господар, – пророкотал Скарог, надевая на моего мужа взявшийся неизвестно откуда золотой венец. – Отныне и навсегда Стобард будет свободен от чужеземного ига, а мое благословение и любовь навсегда пребудут с народами, которыми правят мои возлюбленные дети.

Он обвел взглядом склонившихся перед ним арнов, осенил их знаком бесконечности и исчез.

– Я сплю? – подняв голову, растерянно спросил Эйзер. – Или мы правда только что видели Скарога?

– Похоже на то, – задумчиво ответил Хант и перевел взгляд на Штефана. – И если верить древнему богу, то теперь у Стобарда есть король, а мы все вернули себе способность оборачиваться.

Он замолчал, замер на мгновение, и спустя миг превратился в гигантского темно-серого волка.

– Знать бы еще, кому мы обязаны этой милостью, – тихо пробормотал Лейд.

– Хозяйке Белвиля, – громко ответил на его вопрос Призрачный Зверь.

Он оказался рядом и ткнулся мне в бок, подставляя голову под мою руку и выпрашивая ласку, как обычный пес.

Я положила ладонь на крупный лоб и ощутила под пальцами мягкий, густой мех.

– Ну, что тут скажешь? – усмехнулся вернувший прежний облик Хант. – Счастливчик – он счастливчик и есть!

Арны дружно рассмеялись, а Штефан подошел ко мне и крепко обнял, укрывая от взглядов своих товарищей.

– Ты – мое счастье, – тихо прошептал он.

А я потянулась к его губам и ответила:

– А ты – мое.

– Штефан, ты уверен, что нас не хватятся?

Я смотрела на мужа, наблюдая за тем, как тот снимает тяжелый парчовый камзол и достает из сундука сменную рубаху. Под смуглой кожей перекатывались мышцы, длинный шрам, пересекающий спину, казался тонкой белой лентой, и мне привычно захотелось разгладить его пальцами.

– Даже если и хватятся, что с того? – усмехнулся супруг, завязывая тесемки ворота и скрывая от меня следы былых ранений.

Сколько времени прошло, а я так и не смогла смириться с их количеством.

Заговоренная варнийская сталь была слишком жестока к моему мужу: кинжалы, мечи, стрелы – я точно знала, каким оружием нанесена та или иная рана. И мне очень хотелось стереть их с тела Штефана, убрать отметины былой войны, заставить шрамы исчезнуть, но увы. Обережная магия оказалась бессильна перед боевым прошлым моего мужа.

– Могу я хоть один день провести наедине с женой? – обнимая меня, спросил Штефан.

Зверь одобрительно рыкнул, а я усмехнулась. Теперь, когда проклятие спало, сущность арна больше не пыталась нас разлучить. Нет, волк не стал ручным песиком, он был довольно своенравным и жестоким к чужакам, но тех, кого признавал своими, любил и оберегал, порой даже слишком рьяно.

Я до сих пор помнила, как он едва не порвал сарнийского посла, осмелившегося сделать мне двусмысленный комплимент.

– Так что? Могу? – взгляд мужа вспыхнул, в нем загорелся алый огонь.

– Можешь, – кивнула в ответ. – Ты ведь господар.

По губам Штефана скользнула скупая улыбка.

– Верно.

Он сжал меня крепче и открыл портал в заповедный лес, куда не было доступа никому, кроме нас двоих. Миг – и стены дворца остались позади, а мы со Штефаном оказались прямо перед деревянным крыльцом охотничьего домика.

Все-таки это новое умение супруга очень облегчало нам жизнь. То, чего имперские маги добивались ценой огромных усилий, давалось моему мужу легко и естественно. С того самого дня, как Скарог возложил на него древний венец стобардских королей, к Штефану перешли и их удивительные способности. Всего за несколько дней он научился черпать силу из самого сердца Белвиля совсем как обережники, работающие со стихиями, а Виль – душа стобардского края – во всем ему помогал. Оказалось, что фамильный перстень – не просто украшение. В этом кольце скрывалась сила стобардского духа, и оно помогало древним королям управлять государством.

Да, Штефан стал настоящим королем Стобарда. Он правил землями Стобарда, Кравера, Онца и Дорна, а их границы надежно защищала непроходимая для врагов преграда – призрачная стена, подпитываемая магией Виля. Ох, как не по вкусу пришлось императору возрождение древнего королевства! Сколько раз он посылал войска, пытаясь вернуть себе отколовшуюся часть империи! Да только ничего у него не вышло. Душа горного края надежно защищала свои земли, не позволяя тем, кто имел злой умысел, проникнуть за стену. Пройти могли все: купцы, ремесленники, вольный люд, идущий к нам на поселение, а вот имперские воины и маги оставались за границами королевства.