Майкл, сам не сознавая, что делает, улыбнулся. Эта страннаязастывшая улыбка должна была означать «да».

— Фабрицио исчез, — сказал дон Томасино. —Слушай меня, Майкл. Ты был без сознания неделю. Понимаешь? Все думают, что тыпогиб, и теперь тебя не ищут. Я послал сообщение твоему отцу, и мы получили егораспоряжения. Ждать осталось недолго, ты возвращаешься в Америку. Пока можешьспокойно здесь отдыхать. Еще надежнее будет в моем доме на вершине горы. Парнииз Палермо заключили со мной мир. Оказывается, все время они гонялись за тобой.Они делали вид, что преследуют меня, но на самом деле хотели убить тебя. Ты этодолжен знать. Что касается всего остального, предоставь это мне. Ты приходискорее в себя, и сиди спокойно.

Теперь Майкл помнил все. Он знал, что его жена погибла, что Калопогиб. Он подумал о старухе, которая в момент взрыва была на кухне.

— Филомена? — прошептал он.

— Она не ранена, — тихо ответил донТомасино. — Взрывная волна вызвала у нее кровотечение из носа. О ней небеспокойся.

— Дон Томасино, — сказал Майкл. — Передайсвоим пастухам, что тот, кто выдаст мне Фабрицио, получит лучшее в Сицилиипастбище.

Двое мужчин вздохнули с облегчением. Дон Томасино взял ссоседнего столика стакан и выпил желтоватую жидкость. Доктор Таца, которыйпродолжал сидеть на кровати, рассеянно заметил:

— Знаешь, ты вдовец. В Сицилии это редкость.

Майкл дал дону Томасино знак приблизиться к нему. Дон приселна кровать и наклонил голову.

— Передай отцу, что я хочу домой, — сказалМайкл. — Передай отцу, что я хочу быть его сыном.

Но еще месяц выздоравливал Майкл и еще два месяца ушло наоформление необходимых документов. После этого он полетел самолетом из Палермов Рим, а из Рима в Нью-Йорк. Фабрицио исчез бесследно.

По окончании колледжа Кей Адамс получила работу в начальной школеНью-Хэмпшира. Первые шесть месяцев после исчезновения Майкла она каждую неделюзвонила его матери и спрашивала, нет ли новостей. Миссис Корлеоне всегдаразговаривала с ней дружеским тоном и каждый разговор заканчивала фразой: «Тыхорошая девушка, очень хорошая. Забыть Майкла и найти хорошего мужа». Кей этоне обижало, она понимала, что мать Майкла заботиться о ней.

На каникулы Кей решила съездить в Нью-Йорк, чтобы купитьсебе кое-что из вещей и встретиться с подругами по колледжу. Она думала такжезаняться в Нью-Йорке поисками более интересной работы. Два года она ни с кем невстречалась, только читала и преподавала. В Лонг-Бич она тоже больше незвонила. Жизнь становилась нестерпимой, но она верила, что Майкл найдет путьнаписать ей или прислать весточку. Он этого не сделал, не доверился ей, и оначувствовала себя униженной.

Она села на первый поезд, и в полдень была уже возле своейгостиницы. Ее подруги работали, и звонить им на работу не хотелось. Послеутомительной поездки не хотелось идти за покупками. Она вспомнила ночи,проведенные вместе с Майклом в гостиничных номерах, и ее охватило чувствоодиночества. Это, как обычно, заставило ее позвонить матери Майкла в Лонг-Бич.

Ответил грубый мужской голос с нью-йоркским акцентом. Кейпопросила позвать к телефону миссис Корлеоне. После нескольких минут молчания втрубке раздался тяжелый женский голос. Миссис Корлеоне спросила, кто хочет сней говорить.

Кей теперь была немного растеряна.

— Говорит Кей Адамс, — сказала она. — Вы меняпомните?

— Конечно, конечно я тебя помню, — сказала миссисКорлеоне. — Почему ты не звонить до сих пор? Ты жениться?

— О, нет, — сказала Кей. — Я былазанята. — Ее удивил сердитый тон миссис Корлеоне. — Вы что-нибудьслышали о Майкле? У него все в порядке?

Последовала короткая пауза, потом миссис Корлеоне заговориларешительным тоном.

— Майки дома, — сказала она. — Он не звонитьтебе? Он не видеть тебе?

Этого Кей не ожидала. Ей захотелось плакать от унижения.Несколько изменившимся голосом она спросила:

— Сколько времени он дома?

— Шесть месяцев, — ответила миссис Корлеоне.

— О, понимаю, — сказала Кей. Она и в самом делепоняла. Горячие волны стыда перед матерью Майкла накатывались на нее, но потомона рассердилась. Рассердилась на Майкла, на его мать, на всех этихчужаков-итальянцев, неспособных соблюдать даже самые элементарные правилаприличия. Пусть Майкл не хочет с ней спать, пусть не хочет на ней жениться, новедь он мог понять, что она будет за него волноваться просто как друг. Неужелион считает ее такой же, как те несчастные итальянки, что кончают собой илибросаются с криками и кулаками на обманувших их любовников? Но она стараласьговорить бесстрастным голосом.

— Я понимаю, большое спасибо, — сказалаона. — Я рада, что Майкл дома и что у него все в порядке. Больше я звонитьне буду.

Голос миссис Корлеоне был нетерпеливым, и она, кажется, дажене слушала Кей.

— Если ты хотеть видеть Майки, ты прийти сюда сейчас.Сделай ему красивый сюрприз. Ты взять такси и я сказать человеку заплатить длятебя. Ты сказать таксисту поставить двойные часы, иначе он не поехать вЛонг-Бич. Но ты не платить. Человек моего мужа на воротах платить.

— Я не могу этого сделать, миссис Корлеоне, —холодно ответила Кей. — Если бы Майкл хотел меня видеть, он позвонил бымне домой.

Голос миссис Корлеоне был теперь резким и нетерпеливым.

— Ты хорошая девушка, у тебя красивые ноги, но у тебямало мозгов, — засмеялась мать Майкла. — Ты придти ко мне, не кМайки. Я хочу говорить с тобой. И не платить за такси. Я ждать тебя.

В трубке послышался щелчок. Миссис Корлеоне повесила трубку.

Кей могла перезвонить и сказать, что не может приехать, ноона знала, что должна увидеть Майкла и поговорить с ним. Раз он дома и этого нескрывают, значит, неприятности позади, и он может вести нормальный образ жизни.Она вскочила с кровати и начала готовиться к встрече. Она уделила многовнимания своему лицу и одежде. Выходя из номера, она посмотрела на своеотражение в зеркале. Во время последней встречи с Майклом она выглядела лучше.Неужели она покажется ему старой и непривлекательной? Она стала женственнее, ееформы округлились, груди пополнели. Говорят, итальянцы это любят, хотя Майкл исказал, что она нравиться ему худой. Ах, какое это имеет значение! Ясно, чтоМайкл не хочет возобновлять связи. Иначе он нашел бы возможность хоть разпозвонить ей.

Таксист отказался везти ее в Лонг-Бич, пока она ему неулыбнулась и не сказала, что заплатит в два раза больше, чем покажет счетчик.Поездка длилась почти час, и аллея Корлеоне очень изменилась со временипоследнего ее визита сюда. Сейчас ее окружал металлический забор, а вход валлею преграждали железные ворота. Человек в широких брюках и белом жакетеповерх красной рубашки открыл ворота, сунул голову в окошко такси, посмотрел насчетчик и отсчитал шоферу несколько зеленых бумажек. Кей вышла из такси инаправилась к центральному зданию аллеи.