Ну, подумали мы всем кагалом, стоило бы знать, кто же этотакой, кто имеет такие отношения с Курией, чтобы суметь организоватьисчезновение панночек. И как-то так вышло, что Мойше Меркелин, кузен моейневестки, был знаком с некоим Иохаем Бен Ицхаком, а у двоюродного брата этогоИохая, некий Шекель, имел падчерицу по имени Дебора, а та узнала от своейзнакомой Эстеры некоторые вещи, которая та услышала в девичьей от… Вот зараза,забыл, от кого. Впрочем, это неважно. Важно, что кузен Мойше, еврей жадный инаглый, потребовал за информацию пятнадцать гульденов. Я решил, что это слишкоммного.

– Угу.

– Но ты пришел мне на помощь, а это несколько изменяетшкалу ценностей. Теперь эти пятнадцать – это не те пятнадцать, это совсем иные пятнадцать,это пятнадцать, изменившиеся так, что просто не узнаешь. Теперь цена аккурат всамый раз. А жадный кузен Мойше не живет в Палестине. Он живет в Ополе. КлянусьМоисеем, через пять дней ты будешь иметь информацию. А до этого времени будешьмоим гостем.

– Спасибо, ребе. Что касается тех пятнадцати гульденов,то я готов…

– Не обижай меня, парень.

* * *

– Я не буду, – неуверенно закашлял ТибальдРабе, – здесь с вами ждать, мне пора в дорогу, долг зовет. Вам же скажутак… Если вы уже узнаете то, что должны узнать, то спешите. Очень спешите. Ядумаю…

– А я думаю, – Рикса посмотрела ему вглаза, – что ты должен прекратить крутить. И сказать нам правду.

– Я ничего не знаю, – ответил голиард быстро,слишком быстро, чтобы сохранить правдоподобность.

Потом спрятал глаза под взглядом Рейневана.

– Тибальд, – неторопливо сказал Рейневан. –Прошлой ночью мы дрались плечом к плечу, вместе смотрели смерти в глаза. А тысейчас что-то скрываешь от меня? Ты знал моего брата. Ты знаешь меня, недавнодаже ручался за меня. Ты знаешь, что я кружу по Силезии, рискуя жизнью, потомучто моя любимая попала в беду, я должен ее найти и освободить. Она пребывает взаключении, каждый день неволи увеличивает ее мучения.

– Рейнмар… – Голиард облизал губы, опустилглаза. – Чехи тебе не доверяют, ходят о тебе разные сплетни… Есливыяснится, что я тебе сказал…

– На Лужицы или на Силезию? – утратила терпениеРикса. – Куда пойдет рейд? Потому что мы уже догадались, что он все-такипойдет.

– Я ничего не знаю… Но если подумать чутьчуть… То,может, Лужицы?

– Вот видишь, – улыбнулась Рикса. – Как легкопошло. Начало – самое трудное. А теперь попросим о подробностях.

– Чего вы от меня хотите? – Тибальд Рабе сделалвид, что он рассердился. – Что я, гейтман, что ли? Я обычный агитатор, кстратегии меня не допускают… Но ведь каждому ясно, кто посмотрит на карту инемного подумает… Ну, подумайте немного. Как может пойти Табор, если не долинойлужицкой Нисы?

– Житава и Згожелец? – Рейневан припоминал карту,которую видил у Прокопа в Одрах.

– Я не исключал бы… – кашлянул Тибальд. – Неисключал бы также переход на правый берег Квисы. Любань, Болеславец…

– Жагань? – спросила изменившимся голосом Рикса.

– Возможно.

– Когда? Дата, Тибальт.

– Июнь. Так както.

– Как както?

– Одни говорили, что на Святого Яна. Другие – что наСвятого Вита. Я скорее тем другим верю. Но кто его знает…

– Стократное спасибо. – Рикса смерила голиардачуть более теплым взглядом. – Ты нам очень помог, я тебе безграничноблагодарна. Я бы тебя чмокнула за это, но стесняюсь, я чертовски стеснительная.А раз тебе надо ехать, то бывай.

– Бывайте и вы. Рейнмар!

– Да?

– Успехов. От всего сердца.

Пять дней прошли очень быстро. Двенадцатого июня, ввоскресенье, раввин Нахман бен Гамалиэль позвал к себе Рейневана и Риксу.

– Кузен Мойше, – начал он без вступления, –принял деньги охотно, был доволен, а радовался, словно приобрел на распродажеКовчег Завета. Таким образом, я знаю, кто положил конец роману Вириды Горниг,донося на ее кавалера аптекаря, а ее саму посадив в монастырь, благодаря связямс Инквизицией. Это тот самый, кто потом стал счастливым супругом Вириды. ОттоАрнольдус, личность достаточно известная, но вовсе не своими добродетелями.Ранее советник, а сейчас бургомистр города Болеславца.

Хотя подоплека была приватной, а не политической, твое делоимеет с аферой Вириды Горниг несколько сходств, Рейнмар. На твоем месте я бывыбрался в Болеславец и поговорил бы, если не с самим бургомистром Арнольдусом,то с его благоверной. Она может запомнить, в каком монастыре тогда пропала. Аесть большая вероятность того, что Инквизиция до сих пор пользуется теми же.

– Стократное спасибо. Поехали как можно скорее.

– Дада, – быстро сказал Майзл Нахман, понижаяголос. – Советовал бы поспешить.

– Мы знаем, – буркнула Рикса. – Святой Вит наносу. Отправляемся завтра на рассвете. Будь здоров, ребе Майзл.

– Бывайте, – кивнул бородой еврей. – Спасибовам за всё. А ты, девушка, подойдика.

Рикса наклонила голову. Раввин положил ладонь на ее черные,как смоль, волосы.

– Jewarechecha Haszem wejiszmerecha, – сказалон. – Да благословит и сбережет тебя Гашем. Да обратит Гашем к тебе своелицо и ниспошлет тебе мир. Прощай, Рикса Фонсека. Прощай и ты, Рейнмар изБелявы.

в которой речь идет о снах и их интерпретации, а неожиданныеличности заключают неожиданные союзы.

Во Вроцлаве постепенно смеркалось, наступала сумеречнаяпора, которую называли inter canem et lupum, время между псом и волком, когдатемнело, но огни еще не зажигали. Было жарко, парко и душно, собиралась гроза.Кундри резким глотком опорожнила чашу с остатками aurum potabile, облизалагубы.

– Итак, – сказала она, щуря янтарные глаза, –ты едешь в Явор и на лужицкое пограничье. Ибо дошла до тебя весть, что тамобъявился Рейнмар из Белявы. Хотя весть, как я понимаю, не подтвержденная ималовероятная, ты бросаешь всё и мчишься вслепую. А от меня требуешь чар изаклятий, способных обнаружить сидерическое существо. Хотя я тебе уже сто разговорила, что это невозможно.

– Нет ничего невозможного, – ответилСтенолаз. – Это было первое, что нам вдолбили в Агильяре.