– Нет.

– Знал, в какой каюте обитала Зей-Со, а в какой Сей-Со?

– Нет, конечно! Зачем?

– А вот агент, разумеется, знал. И допустил маленькую ошибку– пошел в пассажирские каюты, не уточняя, как найти именно Зей-Со.

– Вот это уже серьезнее, – признал Ханг.

– Да… но все равно не является доказательством. Тем более –для Цзыгу. Поэтому я и вынужден был… создать эту трудную ситуацию.

На плечо Алекса легла крепкая жилистая рука.

– Браво, – сказал Шерлок Холмс. – Браво, капитан. Есликогда-нибудь вы захотите создать своих клонов, специализировав их какследователей-спец, я буду всячески «за». А мое слово многое значит в нашемпрофсоюзе, поверьте!

Алекс обернулся.

В кают-компании был не только Холмс. Здесь была и докторУотсон, восторженно смотрящая на него, и Ким, и сам Генералов.

Алекс смущенно улыбнулся.

– Я окончательно понял, кто убийца, выслушав рассказы всехчленов экипажа, – сказал Холмс. – Основанием было и то, что перечислили вы… иеще ряд странностей в поведении Поля Лурье. Но он действительно был убийцей,близким к идеалу. Все эти мелкие оплошности… они могли послужить основой длясудебного разбирательства, углубленных исследований, но мы были зажаты вслишком жестких временных рамках. Сей-Со не поверила бы косвенным уликам, онапрекрасно понимала, что космонавты-спец способны скоординировать свои действияи оговорить кого-то одного, даже добиться от него фальшивого признания впреступлении. Нужно было полное признание. Нужно было красивое, показательноесаморазоблачение преступника. Следовательно… была нужна провокация.

Следователь достал трубку, утрамбовал уже набитый в неедушистый табак. Поднес зажигалку. Пробормотал, раскуривая трубку:

– У меня… было два плана… каждый из которых… должен былпринести… успех…

Холмс затянулся, выпустил струю ароматного дыма.

– Но я решил, что ваши действия, капитан, отвечают той жецели… и решил дать вам шанс.

– Спасибо, Холмс, – сказал Алекс.

– Вы можете поблагодарить доктора Уотсон, – с улыбкой сказалХолмс. – Именно она настаивала на том, что вы имеете цепкий ум и мышлениеприрожденного следователя. Ваше предположение насчет использования убийцейгелевого скафандра, к примеру, – оно и впрямь великолепно. К моему стыду,должен признать – я не обратил внимание на это замечательное достижение научноймысли.

Алекс благодарно кивнул Уотсон. Женщина улыбнулась в ответ.Он спросил:

– Холмс, я вел не слишком рискованную игру?

– Рискованную. Трюк с силовым полем меня напугал, но ярискнул довериться вам. Кстати, каким образом вы сняли собственный безусловныйприказ?

Моррисон тихонько засмеялся:

– А я это понял, пусть и не сразу. У капитана существуют двауровня отдачи команд – обычный и с капитанским допуском… позволяющим абсолютновсе. Первый приказ и впрямь выполнялся, но он был отдан с обычным приоритетомважности. И когда Алекс решил отменить предыдущий приказ – он простовоспользовался магической фразой – «капитанский допуск». Корабль немедленноснял силовые ремни.

Холмс кивнул.

– Любопытно. Я-то полагал, что наш уважаемый капитан заранееотдал приказ кораблю – для видимости согласиться, но на самом деле продолжатьвыполнять его команды.

– Черт… – только и сказал Алекс. – Это было бы столь жеэффективно, но даже более надежно… ведь агент мог заметить, что я употребляюпростую форму приказа!

– Любое расследование – это противоборство двух ошибок, –задумчиво сказала Уотсон. – Преступник совершает свои ошибки, следователь –свои. Они неизбежны, даже если следователь – спец. Главное: не позволитьсобственным ошибкам стать страшнее, чем ошибки преступника.

Холмс кивнул. Спросил:

– А с чем была связана ваша вера в способности Ким? Ведьдевочка… – он ласково приобнял Ким за плечи, – практически не имеет боевогоопыта?!

– У нас с Ким есть общий знакомый, – очень осторожно началАлекс. – Он упомянул про то, что девочка хорошо защищена от сексуальнойагрессии, что у нее есть недокументированные и нестандартные возможности бойца-спец.Главный риск заключался в другом: пойдет ли агент на изнасилование? Но я сделалставку на те способности Ким, что лежат скорее в диапазоне гетеры. Возбуждениесхватки неминуемо привело к выбросу феромонов, и агент не смог удержаться. Рольтихого, примерного курсанта ему уже опротивела, и он… – Алекс хмыкнул: – Онпопался Ким на зубок.

Холмс покачал головой:

– Чудовищная фантазия генетиков! Припоминаю, что в древнихмифах нередки коварные женщины с подобным устройством организма, но сделать этустрашную сказку былью…

Ким фыркнула:

– Не вижу ничего ужасного. Я прекрасно контролирую свойорганизм… и бояться стоит лишь насильнику. Маленький зубик, выделяющий крайнеболезненный токсин… я думаю, от этой способности не отказалась бы ни однаженщина.

Генералов мрачно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Что ж, – будто подводя черту, сказал Холмс. – Я рад, чтобольшинство из вас оказалось не замешанными в преступлении. Более того – смоглипревзойти свои комплексы, обиды, амбиции и стать для меня замечательнымипомощниками. Думаю, что этот трагический случай войдет в анналы как «Дело одевяти подозреваемых».

– Девяти? – переспросил Алекс. – Вы ничего не путаете,Холмс?

– Я не сбрасывал со счетов ни Ка-третьего, ни Сей-Со, нисаму жертву. Лишь обследовав место преступления, я убедился, что следуетотбросить версию изощренного самоубийства.

– Выпотрошить себе живот и улечься умирать? – уточнил Алекс.

– Цзыгу очень живучи. Но вы правы, это даже им не под силу.

Холмс вздохнул, и лицо его озарила легкая, непривычная –потому что она явно шла из глубины души – улыбка:

– Вот и закончено расследование. Уотсон, вам все понятно?

– Все, – кивнула женщина. Холмс явно растерялся: похоже, чтов обязанности Дженни всегда входило задать напоследок несколько глуповатыхвопросов. А его верная спутница, глядя на Алекса, добавила: – Я восхищена вами,пилот. И немного жалею… что вы – пилот-спец.

На мгновение наступила неловкая тишина.

– Что будет с нами? – наконец спросил Генералов.

– Сейчас вы напишете подробные отчеты о событиях, очевидцамикоторых были. Если я сочту их удовлетворительными, то мы совершим посадку наЗодиаке, и все вы будете свободны. Корабль ваш, как я уже говорил, арестован,вам придется искать себе другую работу. Но… – Холмс развел руками, – тут яничем не могу вам помочь. Такова воля Императора.