Двадцать минут спустя два всадника уже выезжали изСплитстоуна, держа путь на скалы. Ехали не споро, но виноват в этом был не«пинк», а сам Фандорин – его рыжая пристала и никак не желала идти рысью.

Всю дорогу Мелвин болтал языком, не забывая потягиватьвиски. Когда бутылка опустела, достал другую.

– …И учтите, приятель: я нанялся только пройти последу. Воевать с парнями в чёрных платках не буду. Это раньше, в молодые годы,мне всё было нипочём, а теперь надо о старости думать. Ладно, если наповалуложат, а если только покалечат? Кому нужен одинокий инвалид? Слишком много ятаких перевидал за свою жизнь. Не хочу подохнуть под забором, как бездомныйпёс.

– А как вы хотели бы п-подохнуть? –поинтересовался Эраст Петрович.

Скотт мечтательно улыбнулся.

– На мягкой перине. Чтоб жена держала за руку, а вдверях толпились рыдающие дети. И чтоб, когда повезут на кладбище, ни у одногосукиного сына во всей похоронной процессии не было револьвера на поясе. Эх,приятель! Говорят, есть на свете такие места, где люди ходят по улицам безоружия и где много-много женщин, причём порядочных. Моя беда, что я никогда неумел откладывать деньги, всё спускал на ветер. Мне бы хороший куш. Тысяч пятьили десять… Уехал бы к дьяволу. Обзавёлся семьёй. Да только где возьмёшь такуюкучу денег? – Он хохотнул. – Разве что поезд грабануть? А что, у меняполучилось бы. Только надо не скакать вдоль рельсов, паля во все стороны, какэти болваны Чёрные Платки. Нужно положить поперёк путей дохлую корову, ипаровоз сам остановится. А дальше просто. Паровозная бригада мешать не станет,на кой им неприятности? Пассажиров тоже трепать незачем, сколько с нихвозьмёшь? Нужно сразу к почтовому вагону. Заряд динамита на дверь – это еслипочтовики добром не откроют. Взять мешки, на которых печать казначейства. Ипоминай как звали. Проще простого. Проблема одна – толковые напарники. Сколькосерьёзных людей погорели из-за кретинов, которые не умеют держать язык зазубами и слишком много пьют. – Мелвин так закручинился, что отпил избутылки чуть не четверть. – Вот с вами я бы попробовал. Сразу видно, чтовы не из болтливых и с нервами всё в порядке.

Тут он подмигнул, и стало ясно, что это, кажется, былашутка.

Русскую деревню объехали стороной, чтоб не терять времени.Мелвин Скотт развлекал спутника лекцией о том, как правильно грабить банки.Оказалось, это ещё проще, чем потрошить почтовые вагоны.

Но стоило партнёрам достичь места, где Фандорин потерялслед, как «пинк» замолчал на полуслове, спрыгнул с коня и припал к земле,что-то высматривая.

Отбежал в сторону, где виднелся узехонький проход междудвумя каменными глыбами, по-собачьи принюхался.

– Лошадиным потом несёт… Здесь коню не пройти, не задевкамень крупом. Ведите моего в поводу. И не жмитесь ко мне, не мешайте.

Смотреть, как работает истинный профессионал, всегданаслаждение.

Куда подевался циничный пьянчуга, битых два часа изводившийЭраста Петровича никчёмной болтовнёй?

Движения Скотта стали экономичными, плавными, пожалуй, дажеграциозными. Он то перебегал на несколько шагов вперёд, то замирал на месте, тоначинал поводить носом из стороны в сторону.

Никогда в жизни Фандорин не обратил бы внимания на елезаметную зазубрину на каменной плите – а её выбила конская подкова, и по словам«пинка», не ранее минувшей ночи. Потом, ткнув пальцем на обломанную ветку,Скотт свернул влево, где русло высохшего ручья вывело следопытов вверх, наизвилистую тропу, поднимавшуюся всё выше и выше. С одной стороны был крутойсклон горы, с другой, под обрывом, открывался вид на долину.

Отсюда она была похожа на огромную миску щавелевого супа, вкоторой яичным желтком плавало ржаное поле общины «Луч Света». Эраст Петровичостановил свою рыжую на самой кромке, чтобы полюбоваться этим шедевромприродной кулинарии. Гнедая «пинка» тревожно переступала на месте, дёргаяповод, привязанный к луке фандоринского седла. Вдруг она с заполошным ржаниемвскинулась на дыбы и скакнула в сторону – из-под её копыт в кусты метнуласьдлинная пятнистая змея. От неожиданного рывка рыжая тоже шарахнулась, прочь отобрыва, и ценитель прекрасного, едва успев ухватиться за повод, кувыркнулсяпрямо в бездну.

Ну, бездна не бездна, а саженей пятьдесят пустогопространства под беспомощно висящим Фандориным было, и избежать паденияказалось невозможным. С отчаянным стоном рыжая упиралась в тропу всеми четырьмяногами, но человека ей было не удержать – скользя по камням копытами, лошадьсползала все ближе к краю.

Повод нужно было выпускать. К чему утягивать за собой ни вчём не повинное животное.

Благородный муж никогда не сдаётся, даже если поражениенеминуемо. Исключительно из этого соображения, а вовсе не из желания оттянутьгибель, Эраст Петрович вцепился в торчащий из отвесной стены корень, а уздувыпустил.

Корень был сухой, мёртвый, и выдержать такой тяжести,конечно, не мог. Он не оборвался, но стал вытягиваться из земли. Внизпосыпались песок и камешки. Фандорин пытался нащупать носком сапога хотькакой-то выступ, но нога всё время срывалась.

За минувшие годы Путь баловня Фортуны мог оборватьсядесятки, если не сотни раз, причём при гораздо более осмысленныхобстоятельствах, но у судьбы, как известно, свои резоны, и сетовать на неё делозряшное. Путь оканчивался глупо, но, по крайней мере, красиво: умереть вполёте, успев сказать жизни «спасибо и прощай» – не самый скверный из финалов.

– Спасибо… – пробормотал он, а закончить не успел,потому что над ним появилась насупленная физиономия Мелвина Скотта, и крепкаярука схватила гибнущего Эраста Петровича за запястье.

– Нет смысла, – прохрипел он сквозь стиснутыезубы. – Утяну вниз…

– Я держусь за камень, – так же сдавленно ответил«пинк».

Из жилетного кармана Скотта, покачиваясь и сверкая, свисалазолотая цепочка – прекрасная, как ускользающая жизнь.

Нога наконец упёрлась во что-то твёрдое – кажется, в камень.

– Теперь потихоньку, не дёргай. – Мел тянулФандорина вверх. – Плавно, плавно…

Какую-нибудь минуту спустя оба сидели на краешке обрыва,свесив ноги и тяжело дыша. Скотт смотрел вниз, Эраст Петрович вверх. Вот и ещёодна смерть упорхнула в несбывшееся:

– Спасибо, – сказал он вслух. – Если бы неты, я бы сорвался.

– «Спасибо» не отделаешься. – «Пинк» поднялся,отряхивая штаны. – С тебя бонус. За сегодняшний день заплатишь двойнуютаксу. По-моему, справедливо. Как считаешь?

Эраст Петрович кивнул, потрясённый. Никогда ещё его жизнь неоценивали в пять долларов… Скотт обрадованно улыбнулся.