Он протянул мне руку, все так же улыбаясь.

Я смотрела на черную скорлупу, тихо покачивавшуюся в паутинеот движения воздуха, вызванного нашими телами.

Рис улыбался все так же, но глаза его стали добрее.

– Я – бог смерти или был им когда-то, Мерри. А ты чтодумала, я зажгу спичку или буду вопить "бу-бу!"?

– Нет, но...

Я смотрела на протянутую руку. Смотрела дольше, чем было быучтиво. Но наконец нерешительно потянулась к ней. Наши пальцы соприкоснулись, ион шумно выдохнул.

Рис смотрел на серебряную полосу у меня на пальце. Потомподнял глаза на меня.

– Мерри, можно?

Я всмотрелась в его светло-голубые глаза.

– Почему это так для тебя важно?

Интересно, не пошли ли уже слухи о том, что королевасобирается сегодня объявить?

– Мы все надеялись, что она позвала тебя выбрать себебудущего консорта. Я решил, что если кольцо кого-то не узнает, то он дальше всостязании не участвует.

– Это ближе к истине, чем ты думаешь.

– Тогда можно мне?

Он пытался скрыть, насколько его это волнует, и не смог. Вобщем, его можно понять. И так будет всю эту ночь, как только вестьраспространится. Нет, не так, а гораздо хуже.

Я кивнула.

Он взял мою руку, медленно понес к губам, говоря при этом:

– Ты знаешь, что я никогда по своей воле не сделаю тебеплохого, Мерри.

И он поцеловал мне руку, губами задев кольцо. Оновстрепенулось – другого слова не подберу. Пламя прошло через меня, через насобоих. Ощущение это стиснуло мне сердце, забилось в горле пойманной птицей.

Рис остался стоять нагнувшись над моей рукой, но я слышала,как он выдохнул: "Да!" Он разогнулся, глядя невидящими глазами.

Это была самая сильная пока что реакция кольца, и меня этообеспокоило. Говорит ли интенсивность реакции что-либо о вирильности мужчины,вроде какого-то титра спермы в сверхъестественном смысле? Ничего против Риса неимею, но если я буду сегодня с кем-то спать, то это скорее всего будет Гален. Аэто колечко может себе пульсировать до посинения. Я сама буду решать, кто сомной спит. Пока, естественно, дражайшая тетушка не подошлет ко мне шпиона.

Эту мысль я вытолкнула из сознания – сейчас не до нее. Утети в страже есть сидхе, которым я скорее воткну кинжал, чем поцелую, неговоря уже о большем.

Рис переплел пальцы с моими, прижав ладонь к кольцу. Второйимпульс был сильнее, заставил меня невольно ахнуть. Ощущение – как будто менянежно гладят где-то в глубине тела. Гладят там, где никогда не достать руке, номагия... магия не стеснена границами тела.

– Как хорошо! – выдохнул Рис.

Я убрала руку:

– Больше так не делай.

– Это было приятно, и ты это знаешь.

Я посмотрела в его горящее энтузиазмом лицо:

– Она хочет, чтобы я не просто нашла себе другогожениха. Она хочет, чтобы я выбрала себе для секса нескольких из всей стражи,тех, кого признает кольцо. Состязание, кто первым даст ей наследникакоролевской крови – Кел или я.

Он посмотрел пристально, будто пытаясь прочесть выражениемоего лица.

– Я знаю, что ты не стала бы этим шутить, но этослишком хорошо, чтобы быть правдой.

Мне стало спокойнее, когда Рис тоже не поверил.

– Вот именно. Сейчас она говорит, что целибат отменен длямоей скромной особы, но свидетелей не было. Я думаю, что она говорила искренне,но пока она не объявит об этом при всем Дворе, я буду действовать так, будтосекс – табу по-прежнему.

Он кивнул:

– Что такое еще несколько часов после тысячи летожидания?

Я подняла брови:

– Всех мне сегодня не отработать, Рис, так что этобольше, чем несколько часов.

– Раз я в очереди первый, так какая мне разница?

Он хотел пошутить, но я не засмеялась.

– Боюсь, что именно таковы будут чувства у всех. Яодна, а вас – двадцать семь.

– А ты должна переспать со всеми нами?

– Она так не говорила, но настаивает, чтобы я спала сее шпионом, кто бы это ни оказался.

– Некоторых стражей ты терпеть не можешь, Мерри, и онитебе платят взаимностью. Она не может ожидать, что ты станешь спать с ними. Боги Богиня, если один из тех, кого ты ненавидишь, тебя обрюхатит... – Он недоговорил.

– Я попадусь в западню брака с мужчиной, которого невыношу, и он станет королем.

Рис заморгал, белая повязка на глазу пустила блики, когда онпомотал головой.

– Я об этом не подумал. Честно говоря, я думал только осексе, но ты права – один из нас будет королем.

Я посмотрела на серые простыни паутины. Они были пусты,но...

– Может быть, не стоит об этом говорить вот под этим?

Он поднял глаза на паутину:

– Дельная мысль. – Он снова предложил мнеруку. – Позволено ли будет мне проводить тебя на банкет, миледи?

Я взяла его под руку:

– С удовольствием.

Он похлопал меня по руке:

– Очень надеюсь на это, Мерри, очень надеюсь.

Я засмеялась, и звук странным эхом отдался в коридоре,раскачивая паутину. Как будто потолок поднялся выше, намного выше, в бескрайнюютьму, которую только паутина закрывала от нас. Смех мой затих намного раньше,чем мы вышли из-под паутины.

– Спасибо, Рис, что ты понял, чего я боюсь, а не сталдумать только о том, что пришел конец сотням лет целомудрия.

Он прижал мою руку к губам:

– Я живу только чтобы служить тебе униженно... иливозвышенно, или в любой позе, которую ты выберешь.

Я ткнула его в плечо:

– Перестань!

Он усмехнулся.

– Рис – такого имени нет ни у одного из известных боговсмерти. Я вас изучала в колледже, и тебя там не было.

Он вдруг очень внимательно стал рассматривать узкий коридор.

– Теперь мое имя – Рис, Мерри. И не важно, кем я былраньше.

– Еще как важно.

– А почему? – спросил он и стал вдруг серьезным,будто задал очень взрослый вопрос.

А я, глядя, как он светится белым и сияет в сером свете, неощущала себя взрослой. Ощущала себя усталой. Но в его взгляде был вопрос,требование ответа, и я должна была ответить.

– Я просто хочу знать, с кем имею дело, Рис.