Не глядя мне в глаза, она ответила:

– Я его сама положила.

И я знала, что она солгала.

– Кто-нибудь еще знает, что ты собираешься снять с нихобет целомудрия в том, что касается меня?

Она покачала головой, и длинная волнистая прядь упала на ееплечо.

– Знает Эймон, но больше никто. А он умеет хранитьмолчание.

Я кивнула:

– Да, это он умеет.

Мы с теткой переглянулись через всю комнату, и я увидела вее глазах новую мысль.

– Кто-то пытался тебя убить, – сказала она.

Я кивнула:

– Если бы мы с Галеном совершили прелюбодеяние, а ты несняла бы запрет, ты вполне могла бы за это меня убить. Судьба Галена казаласьпри этом несущественной.

Гнев озарил ее лицо, как пламя свечи из стеклянного сосуда.

– Ты знаешь, кто это сделал, – сказала я.

– Этого я не знаю, зато я знаю, кому было известно, чтотебя поименуют сонаследницей.

– Келу, – сказала я.

– Я должна была его подготовить.

– Да, – согласилась я.

– Он этого не делал, – произнесла королева, ивпервые в ее голосе прозвучала эта интонация – интонация любой матери,защищающей свое дитя.

Я только глядела на нее с ничего не выражающим лицом. Ничеголучше я сейчас сделать не могла, потому что Кела я знаю. Он ни за что не отдастбез борьбы свое первородство, хоть по воле королевы, хоть как.

– Что сделал Кел, что тебя рассердило? – спросилая.

– Я говорю тебе, как уже сказала ему, что я на него несержусь.

Но слишком бурное отрицание слышалось в ее голосе. Впервыеза эту ночь Андаис вынуждена была оправдываться. Мне это понравилось.

– Кел этому не поверил? – спросила я.

– Он знает, каковы мои мотивы.

– Тебе не будет угодно поделиться ими со мной?

Она улыбнулась, и это была первая ее искренняя улыбка завесь вечер. Почти смущенное движение губ. Она погрозила мне пальцем в перчатке.

– Нет-нет, мои мотивы – они мои. Я хочу, чтобы тысегодня выбрала кого-нибудь для своей постели. Бери их с собой в отель, мне всеравно кого, но я хочу, чтобы это началось сегодня.

Улыбка исчезла. Снова передо мной была царственная Андаис –непроницаемая, владеющая собой, загадочная и абсолютно очевидная одновременно.

– Ты никогда не понимала меня, тетя.

– И что это, с твоего позволения, должно значить?

– Милая тетенька, это значит, что, если бы ты не отдалаэтот последний приказ, я бы наверняка кого-нибудь взяла бы в эту ночь с собой впостель. Но если мне приказывают это сделать, я себя чувствую высокороднойшлюхой. И мне это не нравится.

Она оправила юбки так, чтобы трен скользил позади, инаправилась ко мне. На ходу ее сила стала разворачиваться, искриться по комнатеневидимыми вспышками, покусывать мне кожу. От первых двух уколов я вздрогнула,потом встала неподвижно, предоставляя ее силе меня грызть. У меня с собой быласталь, но пары ножей мне никогда бы не хватило, чтобы выстоять против магиикоролевы. Наверное, это мои обретенные силы не давали делу обернуться кудахуже.

Она прищурилась, встав напротив меня. Поскольку я стояла навозвышении, наши глаза оказались на одном уровне. Магия исходила от Андаис, какдвижущаяся стена силы. Мне пришлось встать покрепче, как против ветра. Жгучиеуколы превратились в постоянное жжение, будто стоишь в печи, не касаясь еепылающих стен, но зная, что малейший толчок – и кожа начнет пузыриться исползать.

– Дойл говорил, что твои силы выросли, но я не совсемему верила. Но вот ты стоишь передо мной, и я должна признать, что ты истиннаясидхе – стала ею наконец. – Она поставила ногу на нижнюю ступеньку. –Но не забывай никогда, Мередит, что королева здесь я, а не ты. Как бы сильна тыни стала, ты никогда не сравнишься со мной.

– Я никогда не полагала иного, миледи, – ответилая чуть-чуть дрогнувшим голосом.

Ее магия ударила в меня. Я не могла вдохнуть. Глазазаморгали, будто я глядела на солнце. Приходилось упираться, чтобы стоять,чтобы не отступить.

– Миледи, скажи мне, что ты желаешь, чтобы я сделала, ия именно так и поступлю. Никоим образом я не думала бросать тебе вызов.

Она шагнула еще на ступеньку, и на этот раз я отступила. Нехотела, чтобы она ко мне притронулась.

– Уже тем, что ты стоишь пред лицом моей силы, тыбросаешь мне вызов.

– Если ты желаешь, чтобы я встала на колени, я встану.Скажи, что угодно тебе, моя королева, и я сделаю это.

Очень мне не хотелось состязаться с ней в магии. Я бы быларазбита, и я это знала. Мне нечего было отстаивать.

– Заставь кольцо ожить у меня на пальце, племянница.

На это я не знала, что сказать. В конце концов я протянулаей руку.

– Ты хочешь взять его обратно?

– Тебе даже невдомек, как я этого хочу, но теперь онотвое, племянница. Пусть оно принесет тебе радость.

Это было больше похоже не на благословение, а на проклятие.

Я отошла к дальнему краю стола, ухватилась посильнее, чтобыустоять под растущим давлением магии.

– Чего ты желаешь от меня?

Она не ответила. Андаис повела в мою сторону обеими руками,и давление стало силой, оттолкнувшей меня назад. Я взлетела в воздух, налетелана стену спиной, а мигом позже – затылком. Несмотря на дождь серых и белыхцветов перед глазами, я устояла на ногах.

Когда в глазах прояснилось, передо мною стояла Андаис сножом в руке. Кончик ножа она приложила к ямке у меня на горле, прижала так,что я ощутила, как лезвие впивается в кожу. Она коснулась ранки пальцем иотняла его с капелькой дрожащей крови на черной коже перчатки. Опустила палецвниз, и капля упала на пол.

– Вот что знай, моя племянница. Твоя кровь – моя кровь,и это – единственная причина, по которой мне небезразлична твоя судьба. Но мнебезразлично, нравится тебе то, что я задумала, или нет. Ты должна продолжитьнашу кровь, но если ты не захочешь мне в этом помочь, тогда у меня нет в тебенужды.

Она медленно отодвинула нож, всего на пару дюймов. Приложилалезвие плашмя к моей щеке, острие – почти возле глаза.

Я ощущала на языке собственный пульс, я забыла, что надодышать. Глядя ей в лицо, я понимала, что она убьет меня не моргнув глазом.

– То, что не полезно мне, выбрасывается,Мередит. – Она прижала клинок к моему лицу так, что, когда я моргала,ресницы задевали острие. – Ты выберешь, с кем будешь спать сегодня. Кого –мне безразлично. Поскольку ты потребовала прав девы, ты свободна вернуться вЛос-Анджелес, но ты выберешь, кого из моей стражи возьмешь с собой. Так чторазгляди их сегодня, Мередит, своими изумрудно-золотыми глазами, этими своимиблагими глазами, и выбери. – Она придвинулась ко мне близко, как для поцелуя,и прошептала последние слова прямо мне в рот: – И дай сегодня кому-то из них,Мередит, потому что если нет, то завтра ты будешь забавлять весь Двор с группойтех, кого выберу я.