— Я? — удивился Сатана. — Ничего.

В его кроваво-красных глазах поражение медленно уступалопрежнему высокомерию. Толстые губы поползли в стороны, белые зубы блеснули каккинжалы.

— Тогда доставь ее! Или же скажи где она, найдем сами.

Сатана покачал головой:

— Ого... Ну нет, я свою часть выполнил. Дальшевыбирайтесь сами. Я обещал не тронуть, и не трону. Но за своих дьяволов...гм... не отвечаю. Они вас тоже почему-то... ха-ха!.. не любят.

— Пусть не любят, — ответил Олег, — лишь быбоялись.

Сатана отшатнулся от такой наглости, а Томас подступил кнему к кулаками:

— Говори, мерзавец! Где она? Ее зовут Ярослава. Она мояневеста. Я пройду за нею весь твой мир, а понадобится — и небеса меня неостановят!

Сатана смотрел с великим удивлением:

— Какая гордыня... Великий Хаос, какая гордыня! Толькоу меня побольше, да и то... Когда она умерла?

Томас закричал в отчаянии:

— Она не умерла! Один из твоих мерзавцев явился в мой дворец,увел прямо из-под венца! Поймал меня на слове. Но, отдав невесту, я оставил засобой право взять обратно!.. И никакое обгорелое меня не остановит. Илипернатое!

Сатана пораженно качал головой. Свет факелов бросал багровыеблики на его доспехи так, словно струились потоки крови. В зал торопливо вбежалгорбатый черт, прихрамывал, на пленников смотрел со страхом. Глаза Сатанырасширились, когда Иаред, это был он, что-то торопливо зашептал на ухо. Слушалвнимательно, кивал, а когда его взор обратился на Томаса, тот ощутил, каксердце от нехорошего предчувствия упало к подошвам сапог.

— Так-так, — промолвил Сатана. — Ладно,иди... Увы, доблестный рыцарь, гордый как... не знаю с кем сравнить, ибо сомной — чересчур лестно, а с моими полководцами — для тебя низко... Словом, твоюЯру... жаль, не успел повидать ее сам, только что взяли отсюда.

Томас ощутил, как обрушился весь каменный свод, отделяющийэтот мир от верхнего. В голове пошел звон, он пошатнулся. Наверное, смертельнопобледнел, ибо даже в кровавых глазах Сатаны уловил нечто вроде сочувствия.

— Кто? Куда?

Иаред снова нашептал Сатане на ухо. Тот отправил его прочьнетерпеливым щелчком пальцев:

— Отсюда. Вовсе. Наверх.

Томас ухватился за воздух, горло сжали невидимые пальцы. Емузахотелось плакать от смеси страха со счастьем.

— Кто?... Неужто Пречистая Дева?

— Нет...

— Быть такого не может, — вырвалось уТомаса. — Кто мог еще?

Сатана пожал плечами:

— Сказали, что от нее. Она кого-то спасает, кормит,утирает сопливых, но не забыла об этой... как ее... Ярославе. Прилетели двабелых, надушенных как продажные девки, обняли ее крылами... э-э.... отбыли.

Томас беззвучно молился Пречистой Деве, что не забыла его издесь, глаза закатились, словно созерцал иной мир, и грубо и неуместнопрозвучал сиплый голос язычника:

— И ты отдал?

Голос Сатаны прогремел такой злой, что Томас поспешно открылглаза:

— И что такого?

— Да так, — ответил калика, явно отступая передтакой яростью, — я полагал, что здесь твоя вотчина... Никто не смеет...Вон у нас если удельный князь, то и есть удельный...

Сатана прорычал, багровея так, что вокруг него встали стеныкровавого тумана. Сам он начал растворяться в этом тумане, только глаза горели,яростные, как два слепящих солнца. Голос прогремел как гром, земля качнулась изатряслась:

— Это не твоего ума дело! Тебе никогда не понять,червь...

— Да ладно, ладно, — сказал калика поспешно, онотступил на шаг. — Мне оно надо?

Томас напрягся, видя по отвратительному лицу Сатаны, что тотнапряженно думает как поступить с ними.

— Ладно, — сказал наконец Сатана глухо. — Яобещал вас не тронуть. Выберетесь отсюда, так выберетесь. Конечно, тот ход яуже велел забить скалой с той стороны. А теперь... да, таких зверей хотел быиметь на своей стороне!..

Сатана исчез, а Томас в отчаянии бросался на стены, щупал.Калика посоветовал хмуро:

— А ты крестом, крестом! Помогло раз, поможет ивторой...

— Сэр калика, — огрызнулся Томас черезплечо, — сейчас не время зубоскалить!

— А что еще остается?

— Эх... Тебе хорошо, твоя жизнь гроша выеденого нестоит, а меня Яра ждет. Мне есть из-за чего на стены бросаться!

Калика покрутил головой, насторожился, потом расслабился, налице появилось разочарование. Томас тоже прислушался, почудился шорох, но сновастихло, он без устали ходил вдоль стен, толкал глыбы, едва не бился головой,подпрыгивал и пробовал кулаком глыбы повыше.

Шорох стал сильнее. Томас не успел обернуться, как Олег ужестоял на коленях в углу, вцепился в нижнюю глыбу, напрягся, побагровел. С чмокающимзвуком глыба медленно подалась вверх. К удивлению Томаса снизу ее поддерживалихудые грязные руки.

Калика с трудом откатил глыбу, из темной норы вынырнулалохматая голова. На грязном лице глаза горели страхом и надеждой. Увидев Олега,человек прошептал:

— Черт возьми мир... Где мы?

— В нужном месте, — заверил Олег. — В самомнужном.

Глаза человека вытаращились как у большой рыбы:

— Ты... что-то в тебе странное... О, великий тартар! Тыживой?

— Человек жив, пока в нем живет надежда, — сообщилОлег. — Томас, давай сюда быстро!

Из норы показалась другая голова. Крупная, с выступающиминадбровными дугами, низким лбом, она производила впечатление большой силы, ноглаза были пронзительные, злые и всесхватывающие. На лбу и щеке темнела корказасохшей крови, рот был обезображен, но Томас все равно признал невольника, скоторым разговаривал Олег в каменоломне.

— Вовремя я? — спросил он ненавидяще.

— Спасибо, Фагим, — выдохнул Олег.

— Черт бы тебя побрал, — выругался Фагим. —Как бы я хотел увидеть, когда тебя будут пытать, рвать на куски, сажать на кол!

Он тяжело дышал, в глазах было столько ненависти, что Томасрешил, что невольник бросится на Олега. Олег кивнул Томасу, указывая глазами надыру. Томас с опаской и вспыхнувшей надеждой опустил ноги в темноту, невольникчуть посторонился, и Томас прыгнул.

Его поймали чьи-то руки, хлопнули по плечам. Он услышал вабсолютной темноте хриплый голос:

— Ползи, тут не собьешься...

Вверху Томас услышал голос Олега:

— Как ты почуял?

— Случайно.