Гарайла самозабвенно заливался соловьем:

Мне в самый раз лихая доля эта,

Шагаешь, под собою ног не чуя,

И стискиваешь яростно эфес…

Он замолчал, критически оглядел дымящуюся, лопнувшую сосискуи вновь поднес ее к мастерски разведенному им самим костерочку, вовсе недававшему дыма.

– А последний куплет? – поинтересовался молодой герцогБерсингем.

– А все, – кратко ответил генерал, медленно ворочаясосиску.

– Господи, князь… Там есть еще и завершающее трехстишие:

Душа, однако, шлет к престолу света

Мольбы: «Величья, славы не ищу я —

Жить, жить под сенью всеблагих небес!»

– Нет там ничего подобного.

– Есть. Стихотворение отыщется в любом обширном сборникеАсверуса.

– При чем тут Асверус? Это написал полковник Лингар.

– А я вам говорю, что это Асверус, слово дворянина.

– Ну, если слово дворянина… – проворчал Гарайла. –Никуда не денешься, будь по-вашему. Я-то всю жизнь думал, что полковник это самсочинил… А знаете что? Ваше завершающее трехстишие все равно совершенно там ник чему. Только пакостит хорошую военную песню. Всеблагие божьи небеса, конечно,вещь серьезная и авторитетная, но пусть уж к ним попы с монахами взывают, имуместнее. Асверус, говорите? Жалко. Терпеть его не могу.

– За что?

– Шпион он был, ваш Асверус, вот и все. Хоть и гений. Однодругому не мешает, знаете ли…

– Интересно, – сказал Сварог, вмешавшись в пустуюболтовню, чтобы не чувствовать себя вовсе уж одиноким. – Не далее какпозавчера слышал у себя в Равене то же самое.

– Глупости, – отрезал молодой герцог. – Грязныесплетни.

– И ничего подобного! – упорствовал Гарайла. –Государь, вы там у себя в Равене подымите архивы, вам, королю, будет просто…Верно вам говорю: этот ваш Асверус, хоть и гений, а в свое время участвовал вшпионских делишках – здесь, у нас. Эти-то его делишки королеву Дайни ипогубили. У меня в Черных Драгунах есть один капрал, так вот, его дедушка тогдаслужил в охране королевы и знал все точно… Никакой это был не рыбий яд,попавший в котел по недосмотру повара, а самое натуральное убийство. И шпионскиеделишки, в которых ваш Асверус играл первый смычок…

– Почему же обязательно шпионские? Бывают еще тайныедипломатические миссии, разведывательные консультации…

– Это на ваш тонкий вкус, – фыркнул Гарайла. –А я человек простой, чуть ли даже не из народа, и все эти делишки, всечохом, называю шпионством, как и надлежит… Как бы ни затуманивали суть высокимисловесами… Хотите сосиску, ваше величество?

– Нет, спасибо, – сказал Сварог.

Гарайла, не чинясь, принялся сам обрывать зубами со стилетадымящиеся кусочки, дергал головой по-волчьи и причмокивал от удовольствия.Пробурчал с набитым ртом:

– Что бы ни было, а поесть перед делом нужно. Это вам небой, где положено кишки пустыми держать…

Сварогу он, в общем, понравился – это был незатейливый иупорный профессионал войны, на которых испокон веков держится любая армия. Еслиточнее, фанатик конницы. Артиллерию и саперов он еще терпел как небесполезнуюпорою подсобную силу, без которой в нынешние времена иногда не обойтись икавалерии, а вот пехоту презирал несказанно, военный флот полагал вещьюсовершенно бесполезной (если только он не занят перевозкой кавалерии). Вотличие от остальных заговорщиков, он учинил Сварогу форменный допрос – так иходил вокруг, сыпя коварными вопросиками, через один таившими в себе подвохи иловушки. И лишь убедившись, что Сварог всерьез понимает толк в военном деле,успокоился, стал относиться с надлежащим уважением. Когда Сварог от большогоума заикнулся, что может назначить генерала военным министром, Гарайла не нашутку возмутился, гордо заявив, что этот пост его нисколечко не интересует.

Сказано это было искренне – генерал Гарайла по прозвищамЧерный Князь и Кентавр Кривоногий категорически не желал ни высоких постов, нититулов, ни сокровищ. От жизни он хотел одного: лететь куда-то, неважно куда,во главе конных полков, и беспокоило его одно: как бы дальнейшее расширениеСвароговой державы не привело к тому ужасному состоянию, когда воевать будетпросто не с кем. Впрочем, Сварог его успокоил, заверив, что на их век войнхватит, – и выяснил попутно, что у Гарайлы, оказывается, давным-давнолежат в столе тщательно проработанные планы кавалерийской войны против всехстран континента, за исключением разве что Хелльстада (исключительно по причинеотсутствия точных географических карт такового и сведений о силах неприятеля) иИллюзора с Ямурлаком (по причине их безлюдности). Даже для островов Бран Луг иДике у него имелись соответствующие точные диспозиции (увы, с учетом помощинеизбежного зла, то бишь военного флота). Одним словом, во многих смыслах этобыл бессребреник и чуть ли не идеалист. Короля он просто-напросто лютоненавидел, поскольку тот по своей слабости и недомыслию разваливал армию (иособенно конницу), недостоин был сидеть на престоле, и его следовало оттудасбросить к лешевой матери. Вот и вся идейная подоплека, если вкратце…

Молодой герцог Берсингем был потоньше и поумнее и, каквскоре обнаружилось, несмотря на юный возраст, обладал кое-каким жизненнымопытом: еще в пятнадцать ушел кадетом в гвардию, служил два года, участвовал вЛоранской кампании, потом поступил по министерству финансов, но из-заотсутствия должной протекции не был оценен по достоинству, задвинут намалозначащую должность, где ему предстояло сидеть до пенсиона. Все его проектыначальством регулярно отклонялись – официально из-за непроработанности искороспелости, а на деле – оттого, что каждый сверчок должен знать свой шесток.Когда одну из его разработок беззастенчиво присвоил себе некий департаментскийсекретарь (и, проведя ее в жизнь, удостоился высокого ордена, но притворился,что подлинного автора на свете не существует вовсе), герцог подал в отставку идемонстративно поступил приказчиком в один из торговых домов – и для того,чтобы найти средства к существованию, и потому еще, что высший свет был невероятношокирован, когда разнеслась весть, что за неким прилавком отмеряет ткани ипродает кружева потомок столь знатного рода. Потом он влюбился в некую юнуюкрасавицу из столь же знатного (но, увы, преуспевающего семейства), потом кнему, достаточно присмотревшись и изучив, постучался граф Раган – и еще одинсвежеиспеченный заговорщик оказался в рядах. Гарайла, как подметил Сварог,относился к юноше с некоторым уважением и однажды бухнул откровенно: «Жальтолько, что служил в артиллерии. Будь он кавалеристом, цены бы не было…»

Дожевав сосиску, Черный Князь отер стилет от копоти, сунулего в ножны за голенище и длинно зевнул:

– Пора бы уж, господа… Рассвет скоро.

– И прекрасно, – сказал бесшумно возникший у костраРаган. – Часовые будут клевать носом.