Рейневан сохранил спокойствие и терпение. Сильно помогла емув этом тяжелая крышка, успешно делая его заключенным в кадке. И вид бритвы,которую Лукаш Божичко продолжал держать в ладони и сверлил Рейневана взглядом.

– В декабре, под Зембицами, – Божичко сложилбритву, – дали мы тебе, припоминаю, поручение. Ты был обязан вернуться кСироткам и ждать дальнейших распоряжений. Если мы в категорической форме незапрещали тебе разного проявления активности, в том числе следствия, розыска ипреследования, то лишь потому, что считали тебя умным. Умный человек понял бы,что такая активность не имеет ни смысла, ни шанса, что поиски не дадут нинаималейшего результата. Что если нашим желанием является, чтобы что-то былоскрытым, то оно будет скрыто и скрытым останется. In saecula saeculorum.[17]

Рейневан вытер поданным полотенцем разгоряченное лицо имокрый лоб. Потом сильно вздохнул, собираясь с силами.

– А какие у меня гарантии, – проворчал он, –что Ютта вообще еще жива? Что во веки веков не скрыта на дне какого-либо рва? Явам тоже кое-что припомню: в декабре, под Зембицами, я ни на что не соглашался,ничего вам не сулил. Я не обещал, что не буду разыскивать Ютту, и по оченьпростой причине – потому что буду. И не соглашался на сотрудничество с вами. Потакой же простой причине – потому что не соглашаюсь.

Лукаш Божичко на какое-то мгновение задержал на нем взгляд.

– На тебя наложили проклятие, – сказал он наконецдостаточно равнодушно. – Выдали significavit,[18] обещаливознаграждение за живого или мертвого. Если будешь шататься по Силезии и искатьветра в поле, прибьет тебя первый, кто узнает. И самое вероятное, настигнет ипорешит тебя Биркарт Грелленорт, колдун, который постоянно пасет тебя. А дажеесли бы ты и сберег свою голову, имей ввиду, что для нас ты привлекателен какгусит, как лицо, приближенное к предводителю Сироток и Табора. Как частноелицо, преследующее свои собственные интересы и ведущее свое частное следствие,ты для нас никто. Становишься просто непривлекательным. Просто вычеркиваем тебяиз списка. И тогда свою Ютту не увидишь уже никогда. Поэтому или – или: илисотрудничество, или о девушке забудь.

– Убьете ее?

– Нет, – Божичко не спускал с него глаз. – Неубьем. Вернем родителям, согласно данным им обещаниям. Согласно принятомудоговору, по которому пока что временно содержим панночку в изоляции. А когдадело затихнет и все утрясется, отдадим ее, и пусть родители делают с ней всё,что они в конце концов решат. А решать есть что, есть над чем подумать.Дочурка, похищенная преданным анафеме гуситом, одержимая и одурманенная, к томуже замешанная в деятельности еретической секты Сестер Свободного Духа… Так чтосемейство подчашего Апольда колеблется между тем, чтоб выдать своего непутевогоотпрыска замуж, и тем, чтобы запереть ее в монастыре, причем уже утвердили, чтомонастырь должен быть как можно более удаленный, а вероятный муженек – из какможно более дальних краев. Тебе-то, Рейневан, в конце концов неважно, что онирешат. В любом случае – увидеть свою Ютту шансы у тебя невелики. Ну, а чтобыбыть с ней – вообще нет никаких.

– А если буду вас слушаться, тогда как? Вопреки даннымродителям обещаниям вернете ее мне?

– Это ты сказал. И как будто бы угадал.

– Ладно. Что я должен сделать?

– Аллилуйя, – вознес руки Божичко. – Laetenturcaeli, да веселятся небеса и да торжествует земля.[19]Воистину, прямые пути Господни, смело и быстро идут ими праведные к цели.Приветствую тебя на прямой дороге, Рейнмар.

– Что я должен сделать?

Лукаш Божичко посерьезнел. Какое-то время молчал, покусываяи облизывая губы.

– Твои чешские приятели, Сиротки, – наконец-тозаговорил он, – до позавчера, до Purificatio, стояли под Свидницей. Ничеготам не добившись, пошли на Стшегом и взяли в осаду город. Достаточно, охпредостаточно насолили прекрасной земле Силезской эти уничтожающие все вокругсебя мирмидоняне. Поэтому для начала поедешь под Стшегом. Убедишь Краловца,чтобы снял осаду и убрался восвояси. Домой, в Чехию.

– Как я должен это сделать? Каким образом?

– Таким, как обычно, – улыбнулся посланникИнквизиции. – Понеже ты имеешь силы влиять на судьбы и события. Имеешьталант изменять историю, направлять ее течение в совсем новое русло. Тыподтвердил это совсем недавно, под Старым Велиславом. Определенно лишил СилезиюПяста, княжество зембицкое – пястовского наследства. У Яна Зембицкого не былопотомства среди мужчин, с его смертью княжество попадает в непосредственноевладение чешской короны. Отблагодарит ли тебя за это история, будет видно.Через пару сотен лет. Езжай под Стшегом.

– Поеду.

– И откажешься от сумасбродных розысков?

– Ага.

– Слежки и расследований?

– Ага.

– Знаешь что? Не очень я тебе верю.

Не успел Рейневан и глазом моргнуть, Лукаш Божичко схватилего за запястье и сильно вывернул руку. В его ладони блеснула открытая бритва.Рейневан было дернулся, но дубовая крышка по прежнему делала его заключенным, ахватка у Божичко была железной.

– Не очень я тебе верю, – процедил он, подсовываяногой медный таз. – Пущу я тебе для начала чуточку крови. Чтобы поправитьздоровье и характер. Особливо характер. Ибо я прихожу к выводу, что руководяттобою два темперамента попеременно – ты либо холерик, либо меланхолик.Темперамент же берется из жидкости, из зеленых и черных выделений желчи. Всеэти нехорошие вещи накапливается в крови. Следовательно, пустим ее тебенемножечко. Ну, может немножечко больше, чем немножечко.

Он повел рукой и бритвой так быстро, что Рейневан едвауловил движение. Также почти не почувствовал и боли. Почувствовал тепло крови,текущей по предплечью, ладони и пальцах. Услышал ее журчание в тазу.