— Иди на шухер к главному входу. Дверь не закрывай, чтобы я слышал. Как вскрою, позову. Это будет не скоро, — сказал я Турку. — И не кури открыто, чтобы тебя не засекли через окно.

— Не учи, сам знаю, — огрызнулся он, зажег и отдал мне вторую свечу, положил на стол картонную пачку с еще восемью, изготовленную, судя по надписи на ней, на заводе Свешникова, и пошел, прикрывая рукой огонь своей, дальше по коридору в торговый зал, в который со Свердлова вела двустворчатая толстая дубовая дверь, а на окнах были решетки.

Я поставил возле несгораемого шкафа ближний стул, накапал на него расплавленного парафина, прикрепил свечу. На второй положил свой новый небольшой кожаный чемодан со стальными никелированными восемью углами и двумя замками. После чего достал из саквояжа стальной рычаг с квадратными отверстиями у концов и «свёртыш», изготовленный в предыдущую эпоху из лонсдейлита, используемого в ракетостроении. Он напоминает обычный ключ, только без зубчиков и на конце стержня квадратная головка под рычаг. Позаимствовал это ноу-хау в предыдущую эпоху, просматривая в интернете достижения по взлому сейфов. Вставляю «свёртыш» в скважину первого замка, насовываю на головку рычаг, чтобы смотрел на норд-ост. Так я смогу использовать вес своего тела. Резкое движение — хруст ломающегося металла. Главное, чтобы рычаг не сломался и, желательно, не согнулся. За «свёртыш» я спокоен, а все остальное и должно треснуть. Еще один заход — и замок превращается в металлическое изделие непонятного назначения. Такая же судьба ждет и остальные три. Прячу «свёртыш» и рычаг в чемодан, достаю отмычки и начинаю с серьёзным видом ковыряться в сломанном замке, потому что слышу шаги Турка.

— Шо тут трещало? — спрашивает он.

— Замок скрипел, открываясь, — ответил я и попросил твёрдо: — Уйди, не отвлекай.

Я поковырялся в замках еще минут десять для приличия, после чего тихо позвал подельника.

Турок притопал не спеша и начал с вопроса:

— Ну, шо, ваши сбоку, наших нет?

— Таки очень даже наоборот! — весело произнес я и открыл обе дверцы.

Тут мы с ним и присвистнули оба. В обеих половинах несгораемого шкафа на восьми полках лежали перевязанные суровой светло-коричневой ниткой пачки купюр по сотне одного номинала и немного россыпью и мешочки с монетами. На самых верхних — валюта: фунты стерлингов, доллары, французские франки, итальянские лиры, греческие драхмы, румынские леи. На самых нижних — холщовые мешочки с монетами, как серебром, так и медью, и один неполный с золотыми червонцами выпуска тысяча девятьсот двадцать третьего года, на аверсе которых мужик рукой сеял зерно на фоне дымящихся труб завода, а на аверсе было написано по краю «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» и внизу «Р. С. Ф. С. Р.». Между ними — пачки перевязанных советских купюр, как мелочь — одна, две, три, пять, двадцать и пятьдесят копеек, так и рубли — один, три, пять — и червонцы — один, три, пять, десять и двадцать пять.

— Сейчас пересчитаем и поделим, — сказал я.

— Может, увезем всё и там тихо спокойно? — предложил Турок.

— Не хочу переться ночью на Молдаванку и обратно, — отказал я.

Взяв у кассиров лист бумаги и карандаш, начал пересчитывать добычу. Точные курсы валют я уже забыл. Знал только, что американский доллар сейчас по официальному курсу по два рубля, а неофициальному по четыре. Думаю, мои подельники понятия не имеют об этом, посчитал по выгодному для меня варианту. Серебряными и медными монетами не стал заниматься. Пусть забирают подельники. Получилось почти триста десять тысяч. Хорошо живут кооператоры. Поделил добычу на пять, умножил на два, после чего сложил в чемодан валюту, мешочек с золотыми червонцами, свою долю рублей в купюрах — трешках и пятерках — и червонцах. Бумажный червонец сейчас принимают почти все европейские банки, потому что обменивается на семь целых семьдесят четыре сотые грамма золота. Более того, их даже начали подделывать заграницей. Занимались этим белоэмигранты. Особой любовью пользовался один червонец. Купюры в двадцать пять червонцев могли быть переписаны. Я взял пачки из пяти и десяти червонцев. Заодно насыпал в карман брюк серебряной мелочи.

— Остальное, сто восемьдесят шесть тысяч, а с бумажной мелочью и монетами даже больше, всё ваше, — объявил я Турку.

— Гиря, или сюдой, — выглянув в коридор, тихо позвал он.

Подельник пришел с двумя холщовыми мешками. Они в четыре руки начали сгребать с полок пачки с купюрами, а потом сверху накидали мешочки с монетами.

— Оставьте им медь, чтобы утром сдачу было чем давать, — иронично произнес я.

— И точно! — согласился Турок. — Зачем нам эта мелочь с такими-то деньжищами⁈

Они отвезли меня к даче «Отрада». По пути Турок закинул, что у него есть на примете еще один несгораемый шкаф.

— Через три-четыре месяца, не раньше, иначе нас быстро вычислят, — сказал я, предполагая, что больше не встречусь с ними, но пока нужны, поэтому пусть дорожат знакомством со мной, помогают. — Этих денег вам должно хватить на такой срок. Как объявлюсь здесь, свяжусь с вами через Моню. Только найдите такой же жирный куш, как этот.

— Подыщем! — радостно пообещал он.

Я прошел мимо домов, в которых спали люди, только в одном окне увидел тусклый свет керосиновой лампы. Спустился по склону к входу в катакомбы. Днем побывал здесь. Всё было, как в мой предыдущий визит, когда скинул «хвост». На входе была оставлена свеча. Сейчас зажег её, прошелся до помещения, в котором раньше оставлял одежду. Под осыпью в углу припрятал чемодан с украденным, взяв с собой только три пачки купюр: одну трехрублевок и две пятерок.

7

Доктор Лобанов был невысок ростом и щупл. На тонком носу очки в темно-коричневой оправе из целлулоида. Аккуратные усы и бородка. Одет чистенько, но скромно, не по зарплате. Из трамвая он вышел за остановку от своего дома, завернул в небольшую пивную с грозным названием «Красный бронепоезд». Я дал доктору минут пять, после чего последовал за ним. Внутри было всего семь столиков без скатертей. Возле каждого четыре некрашеные табуретки. За короткой стойкой с двумя кранами и подносом с чистыми стеклянными бокалами, стоявшими вверх дном, толстоватый мужчина с геройскими усами. Наверное, отрастил их, когда служил в Гражданскую войну на бронепоезде. Официанта я не заметил, поэтому подошел к стойке и заказал