— Насколько я поняла, миссис Лайднер немного не в себепоследнее время…

Миссис Меркадо издала какой-то неприятный смешок.

— Немного не в себе? Как бы не так! Да она всех нас напугаладо полусмерти. То ей мерещатся пальцы — они стучат к ней в окно, то чья-торука, то мертвое лицо, прижатое к стеклу. Она будто бы бросается к окну, а тамуже никого нет. Тут хоть у кого мороз по коже пойдет!

— Может быть, кто-то разыгрывает ее? — предположила я.

— О нет, ей все это просто мерещится. А дня три назад — мыкак раз обедали — в деревне, это, наверное, в миле отсюда, вздумали вдругпалить из ружья, так она как вскочит, как закричит… Мы чуть с ума не сошли. Адоктор Лайднер бросился к ней.., смех один: только и твердил: “Ничего неслучилось, дорогая, все хорошо, дорогая”. Вы-то небось знаете, мужчины оченьчасто потворствуют вот таким истерическим припадкам. И напрасно. Только хуже делают.

— Ну, разумеется, если это действительно истерика, —сдержанно заметила я.

— Ну а что же еще, как не истерика? Я молчала, ибо сказатьмне было нечего. Что-то здесь не так. Когда нервическая особа в ответ навыстрелы поднимает крик, тут нет ничего удивительного. А вот лицо за окном,рука — это нечто совсем иное. Как мне представлялось, возможно, одно из двух:или миссис Лайднер просто сочиняет все это (как дети, стараясь привлечь к себевсеобщее внимание, придумывают то, чего не было и быть не может), или же эточьи-то дурацкие шутки. Какому-нибудь юному джентльмену, вроде мистера Коулмена,здоровому и начисто лишенному воображения, шуточки такого рода могут казатьсявесьма забавными. Пожалуй, надо последить за ним, подумала я. Человека срасстроенными нервами эти глупые проделки могут напугать до потери сознания.

— Миссис Лайднер — особа романтического склада, вам некажется? — сказала миссис Меркадо, искоса взглянув на меня, — У таких всегдаслучаются всякие трагедии.

— А что еще у нее случилось?

— Ну, например, ей едва минуло двадцать, когда ее первогомужа убили на войне. По-моему, весьма трогательно и романтично, правда?

— Это только так говорится. Для красного словца, — отрезалая.

— Вы действительно так думаете? Странно!

А что тут странного? Сплошь и рядом слышишь: “Ах, если быДональд.., или Артур.., или как его там.., был жив!” А будь он жив, такпревратился бы в тучного желчного пожилого мужа. Вот вам и вся романтика.

Начало темнеть, и я предложила миссис Меркадо спуститьсявниз. Она согласилась и спросила меня, не хочу ли я посмотреть лабораторию.

— Муж, наверное, еще там.., работает.

— С большим удовольствием, — ответила я, и мы направилисьтуда.

В комнате горел свет, но никого не было. Миссис Меркадопоказала мне разные приборы, несколько бронзовых украшений и какие-то покрытыевоском кости.

— Где же Джозеф? — удивилась миссис Меркадо. Она заглянула вчертежную, где трудился мистер Кэри. Он едва взглянула на нас. Меня поразилоего лицо — в нем отражалась крайняя напряженность. Он дошел до последней черты,подумала я, вот-вот сорвется. Помнится, кто-то уже говорил мне об этом.

Когда мы выходили, я обернулась и еще раз взглянула на него.Он сидел, склонившись над чертежом, — губы плотно сжаты, и особенно бросалась вглаза худоба его необычайного лица, напоминающего обтянутый кожей череп.Возможно, вы сочтете это странным, но в тот момент он показался мне благороднымрыцарем, который готовится к сражению, зная наверное, что будет убит.

И я вновь почувствовала загадочное и неотразимое обаяниеэтого человека.

Мистера Меркадо мы нашли в гостиной. Он излагал миссисЛайднер какую-то новую научную концепцию. Она сидела на простом деревянномстуле с высокой спинкой и вышивала шелком цветы. Я снова подивилась ее редкойхрупкой, неземной красоте, точно это не женщина из плоти и крови, а какое-тосказочное существо.

— О, ты здесь, Джозеф. А мы заходили в лабораторию, думали,ты еще там, — заверещала миссис Меркадо своим высоким, визгливым голосом.

Он вскочил с испуганным и смущенным видом, точно ее приходразрушил чары, которыми он был околдован.

— Я.., мне нужно идти. Я как раз собирался.., собирался… —залепетал он заикаясь и, не закончив фразы, пошел к двери.

— Обязательно расскажете мне в другой раз, — произнесламиссис Лайднер своим мелодичным голосом, по обыкновению растягивая слова. — Этонеобычайно интересно.

Она посмотрела на нас с улыбкой, ласковой и отрешенной, ивновь склонилась над рукоделием.

— Здесь в шкафу книги, мисс Ледерен. Можно найти кое-чтоинтересное. Возьмите книгу и посидите тут со мной, — сказала она минуту спустя.

Я подошла к книжному шкафу. Миссис Меркадо, помедливнемного, круто повернулась и вышла из комнаты. Когда она проходила мимо, явзглянула ей в лицо. Выражение бешеной злобы, исказившее его, поразило меня.

Невольно мне вспомнилось то, что говорила о Луизе Лайднермиссис Келси и на что она намекала. Так не хочется, чтобы это оказалосьправдой, — мне слишком нравилась миссис Лайднер. Интересно все же, есть ли хотьнамек на истину в этих разговорах.

Разве миссис Лайднер, думала я, виновата? Ведь ни миссДжонсон, такая симпатичная, но ужасно некрасивая, ни миссис Меркадо, одержимаязавистью и злобой, и мизинца ее не стоят. А мужчины есть мужчины, и они вездеодинаковы. Моя профессия позволяла мне не раз убеждаться в этом.

Мистер Меркадо — довольно жалкая личность; думаю, миссисЛайднер и не замечает, что он обожает ее. Зато миссис Меркадо очень дажезамечает. Если не ошибаюсь, она вынашивает коварные планы и только и ждет,чтобы отомстить миссис Лайднер.

Я посмотрела на нее. Она сидела, склонившись над рукоделием,такая отчужденная и замкнутая в себе. Надо предупредить ее, подумала я. Она,наверное, и не догадывается, на какую бессмысленную жестокость могут толкнутьженская ревность и ненависть и как мало надо, чтобы разжечь эти чувства.

Но тут же я сказала себе: “Эми Ледерен, ты непроходимаядуреха. Ведь миссис Лайднер — не дитя. Ей скоро сорок, и она, наверное, не хужетебя знает жизнь”.

Тем не менее интуиция говорила мне, что жизни-то она скореевсего и не знает. Во всяком случае, вид у нее был именно такой — не от мирасего.

Интересно, как складывалась ее жизнь. Ведь за доктораЛайднера она вышла замуж всего два года назад. А по словам миссис Меркадо, еепервый муж погиб почти двадцать лет н??зад.

Посидев немного подле нее с книгой, я пошла мыть руки передужином. Подавали превосходно приготовленный карри. Спать все разошлись рано,чему я обрадовалась, ибо чувствовала, что изрядно устала за этот день.