— Что именно мой муж сказал вам обо мне, мисс Ледерен?

Ну, на подобные вопросы всегда готов стереотипный ответ.

— Как я поняла из его слов, вы немного переутомились, толькои всего, миссис Лайднер, — бодро отрапортовала я. — И еще он сказал, что вампросто хочется, чтобы о вас немного позаботились и помогли по хозяйству.

Она стояла, задумчиво склонив голову.

— Да, — заговорила она. — Да, это было бы простозамечательно.

Честно говоря, многое здесь вызывало у меня недоумение.Ответ миссис Лайднер не пролил света на загадочные обстоятельства, приведшиеменя в Тель-Яримджах, однако задавать вопросы я не собиралась.

— Надеюсь, вы позволите мне помочь вам по дому. Ипожалуйста, не давайте мне бездельничать, — сказала я.

— Благодарю вас, мисс Ледерен, — слабо улыбнулась она, апотом опустилась на кровать и, к моему великому удивлению, засыпала менявопросами. Говорю, к великому удивлению, ибо я с первого взгляда безошибочнопочувствовала в миссис Лайднер настоящую леди. А настоящие леди, по-моему,весьма редко проявляют любопытство к вашим личным делам.

Однако миссис Лайднер, казалось, поставила целью узнать обомне всю подноготную. Где я обучалась и давно ли это было. Что привело меня наВосток. Как случилось, что доктор Райли рекомендовал меня к ним. Онапоинтересовалась даже, бывала ли я в Америке и нет ли у меня там родственников.Некоторые из ее вопросов показались мне в то время совершенно лишенными смысла,и только потом я поняла, почему она об этом спрашивает.

Внезапно настроение миссис Лайднер резко переменилось. Онаулыбнулась доброй, ясной улыбкой и сказала ласково, что очень мне рада и что ейбудет хорошо со мною, она в этом уверена.

— Не хотите ли подняться на крышу посмотреть закат? —предложила она, вставая. — В эту пору он необыкновенно красив.

Я охотно согласилась.

Когда мы выходили из комнаты, она вдруг спросила:

— Скажите, когда вы ехали из Багдада, в поезде было многонароду? Мужчин, я имею в виду.

Я отвечала, что не приглядывалась особенно, но помню, виделавечером в вагоне-ресторане двух французов и еще компанию из трех человек,которые рассуждали о каком-то трубопроводе.

Она кивнула, и слабый звук сорвался с ее губ. Мнепоказалось, это был вздох облегчения.

Мы вместе поднялись на крышу.

Миссис Меркадо сидела на парапете, а доктор Лайднер,наклонившись, разглядывал разложенные рядами камни и глиняные черепки. Срединих были большие тяжелые камни, которые доктор Лайднер называл жерновами, ипестики, и каменные долота, и каменные топоры, и множество керамических горшковс таким диковинным узором, какого я в жизни не видывала.

— Идите сюда, — позвала нас миссис Меркадо. — Ах, каккрасиво, как необыкновенно красиво, правда?

Закат и впрямь был необыкновенно живописен, Хассани, весьпронизанный лучами заходящего солнца, напоминал какой-то сказочный город, аТигр, сверкающий меж пологих, широко раскинувшихся берегов, завораживал своейволшебной красотой.

— Восхитительно, да, Эрик? — сказала миссис Лайднер.

Доктор окинул окрестности рассеянным взглядом.

— Да-да, — пробормотал он задумчиво и снова принялсяперебирать черепки.

— Археологов интересует только то, что у них под ногами, —заметила миссис Лайднер с улыбкой. — Небеса для них не существуют.

Миссис Меркадо хихикнула:

— О да! Они все такие чудаки. Да вы и сами скоро убедитесь вэтом, мисс Ледерен. — Она помолчала. — Здесь все так рады вашему приезду, —добавила она. — Мы ужасно тревожились за вас, Луиза, дорогая.

— Неужели? — язвительно поинтересовалась миссис Лайднер.

— О да! Вы ведь в самом деле не совсем здоровы, правда?Взять хотя бы эти ваши страхи, да и все прочее тоже… Знаете, когда говорят:“Это просто нервы”, — я всегда думаю, а что может быть хуже этого? Ведь нервы —это же стержень, на котором держится весь наш организм, правда ведь?

Ах ты кошечка, изумилась я про себя.

— Вам более нет нужды тревожиться обо мне, Мари, — сухозаметила миссис Лайднер. — Теперь эти заботы возьмет на себя мисс Ледерен.

— Конечно, конечно, — бодро откликнулась я.

— О, я уверена, теперь все будет прекрасно, — щебеталамиссис Меркадо. — Мы все время думали, что миссис Лайднер надо бы показатьсядоктору, во всяком случае, принять хоть какие-то меры. Нервы у нее простоникуда. Правда, Луиза, дорогая?

— Настолько никуда, что, сдается мне, я действую на нервывам! — насмешливо бросила миссис Лайднер, — Нельзя ли поговорить о чем-нибудьдругом? Будто ничего нет более интересного, чем мое несчастное здоровье!

Вот тут я поняла, что миссис Лайднер из тех, кто легконаживает врагов. В ее тоне было столько холодного презрения (не подумайте, чтоя виню ее за это!), что болезненно-бледное лицо миссис Меркадо вспыхнулорумянцем. Бедняжка пыталась еще что-то сказать, но миссис Лайднер ужеотвернулась и направилась к мужу, на другой конец крыши. Думаю, он не слышал,как она подошла, и только когда она положила руку ему на плечо, он сразу поднялглаза. Взгляд у него был нежный и какой-то жадно-ищущий.

Миссис Лайднер ласково кивнула ему. Он взял ее под руку, онипостояли у парапета, а потом пошли к лестнице и стали спускаться вниз.

— Как он ей предан, вы заметили? — вздохнула миссис Меркадо.

— Да, — сказала я. — Любо посмотреть! Миссис Меркадо искосабросила на меня испытующий взгляд.

— Что же все-таки такое с миссис Лайднер, как по-вашему? —спросила она, понизив голос.

— О, я думаю, ничего серьезного, — сообщила я ей бодро. —Видимо, небольшое нервное истощение, только и всего.

Она сверлила меня взглядом, как тогда, за чаем.

— Вы специализируетесь в психиатрии, да? — огорошила онаменя вдруг.

— О нет! — отвечала я. — Почему вы так подумали?

— Миссис Лайднер с большими странностями. Разве докторЛайднер не говорил вам? — сказала она после минутного колебания.

Терпеть не могу, когда сплетничают о моих пациентах. Но, сдругой стороны, опыт подсказывает, что вытянуть правду из родственниковбольного зачастую бывает очень трудно. А блуждая в потемках, не зная истинногоположения вещей, просто невозможно помочь пациенту. Другое дело, когда забольным наблюдает доктор, который дает медицинской сестре точные указания. Но вданном-то случае доктора и в помине нет. К доктору Райли Лайднеры никогда необращались. И я совсем не уверена, что доктор Лайднер откровенен со мной.Довольно часто мужчины бывают, к их чести надо сказать, весьма сдержанны насчетсвоих семейных дел. Что до меня, то чем больше я буду знать, тем легче мнебудет помочь миссис Лайднер. Миссис Меркадо (мне она представляется не иначекак в образе этакой хищной кошечки) до смерти хотелось поболтать, я это сразупоняла. А меня, честно признаться, разбирало профессиональное, да и, что грехатаить, просто женское любопытство. Да, если угодно, я любопытна.