Артем молча кивнул. Данила зачем-то протер рукой плексиглазна своем противогазе, будто это могло помочь ему осушить вспотевший от волнениялоб, потом собрался с мыслями и заспешил по лестнице наверх, таща за собой иАртема. Один пролет вверх, потом снова извилистые коридоры… Наконец брамин внерешительности остановился перед несколькими дверями. — Про это место я ничегоне помню, — растерянно сказал он. — Здесь должен быть вход в запаснуюкартотеку. Но про то, что проходов несколько, нам никто не говорил.

Он задумался, потом несмело подергал за ручку одну издверей. Она была заперта. Закрытыми оказались и остальные выходы. Даниланепонимающе, словно отказываясь верить, помотал головой и потянул ручки ещераз. Вслед за ним попробовал и Артем, но тоже безрезультатно. — Закрыто, — ступым выражением на лице констатировал он.

Данила вдруг мелко затрясся, так что Артем, испуганнооглядев его, на всякий случай отступил от своего напарника на шаг. Но тотпросто смеялся. — А ты постучи! — предложил он Артему, и всхлипнув, добавил, —извини, наверное, истерика уже началась.

Артем почувствовал, как неуместный смех разбирает и его.Сказывалось напряжение, накопившееся в нем за последний час, и как он нисдерживался, глупое хихикание прорвалось наружу. С минуту оба стояли,прислонившись спиной к стене и хохотали. — Постучи! — повторил Артем, держасьза живот, и жалея, что не может снять противогаз и вытереть слезы.

Он шагнул к ближайшей двери и три раза стукнул по деревукостяшками пальцев.

А через секунду три ответных гулких удара раздались собратной ее стороны. В горле у Артема мгновенно пересохло, сердце бешенозаколотилось в груди. Прямо сейчас за дверью кто-то стоял, слушая их смех ивыжидая. Чего? Данила бросил на него обезумевший от страха взгляд и попятилсяот двери. А с другой ее стороны кто-то снова застучал, все громче итребовательней.

И тогда Артем сделал то, чему его научил однажды Сухой.Оттолкнувшись от стены, он ногой ударил в замок соседней двери. На успех он нерассчитывал, но дверь с грохотом распахнулась. Стальной механизм замка был смясом вырван из трухлявого дерева.

Помещение, начинавшееся сразу за этой дверью, ничем ненапоминало все остальные комнаты и коридоры Библиотеки, через которые онисегодня прошли. Почему-то здесь было очень влажно и душно, а в свете фонарейстало видно, что весь небольшой зал густо зарос странными растениями. Толстыестебли, тяжелые маслянистые листья, густая смесь запахов, покрытыйпереплетениями корней и стволов пол, шипы, цветы… Некоторые из них уходилисвоими корнями в сохранившиеся или расколотые цветочные горшки и кадки.Знакомые уже лианы обвивали и поддерживали ряды деревянных шкафчиков — такихже, как в большом холле, но из-за высокой влажности прогнивших насквозь — этостало ясно, как только Данила попытался открыть один из выдвижных ящиков. —Запасная картотека, — облегченно выдохнув, сообщил он Артему. — Теперь уженедалеко.

Сзади снова донесся стук в дверь, а потом кто-то осторожно,словно пробуя, подергал за дверную ручку. Раздвигая стволами автоматов лианы истараясь не споткнуться, зацепившись за ползущие по полу корни, онипоторопились пробраться через этот зловещий сад, спрятанный вглубинеБиблиотеки. С другой стороны зала находилась еще одна дверь, на этот раз незапертая. Последний коридор, и они наконец остановились. Они были в хранилище,это сразу чувствовалось: Библиотека дышала им прямо в лицо тяжелым, но приятнымзапахом старой бумаги и книжной пыли, чуть слышно шелестя миллионами книжныхстраниц. Артем вопросительно посмотрел на Данилу. — Все, пришли, — подтвердилтот, и добавил с надеждой в голосе, — Ну, как? — Ну так… Страшно, — несообразив сразу, чего от него хотел напарник, признался Артем. — Книгу неслышишь? — уточнил брамин. — Отсюда ее голос должен более отчетливо звучать…

Артем закрыл глаза и постарался сосредоточиться. В голове унего было пусто и гулко, словно в заброшенном туннеле. Простояв так пару минут,он снова начал различать разные мелкие шумы, которые заполняли зданиеБиблиотеки — но ничего, похожего на голос, на зов, ему услышать не удалось.Хуже того, он ровным счетом ничего и не чувствовал — и даже если он могпредположить, что «голос», о котором говорил Данила и другие брамины, на самомделе — всего лишь неуклюжая попытка описать ощущения совсем другого рода, делаэто никак не меняло. — Нет, ничего не чувствую, — развел он руками. — Ладно…Пойдем на другой ярус, их здесь девятнадцать. Будем искать, пока не найдем. Спустыми руками нам лучше не возвращаться, — помолчав, вздохнул Данила.

Выйдя на служебную лестницу, они поднялись по бетоннымступеням на несколько этажей, прежде чем попытать счастья еще раз. На этомярусе все было похоже на то место, куда они пришли вначале: средних размеровкомната с застекленными окнами, несколько канцелярских столов, привычная ужепоросль на потолке и в углах, и два расходящиеся в разные стороны коридора,заполненные бесконечными рядами книжных полок по обе стороны от узкого прохода.Потолок и в комнате, и коридорах был давяще низкий, чуть больше двух метров, ипосле невероятного простора холла и Главного читального зала казалось, что нетолько протиснуться между полок, между полом и потолком, но даже и дышать здеськак-то нелегко. Стеллажи были плотно заставлены тысячами разнообразных книг,причем многие из них казались совершенно нетронутыми и прекрасно сохранившимися— должно быть, Библиотека строилась так, что даже когда люди забросили ее, вней оставался свой, особенный микроклимат. От такого сказочного богатства Артемненадолго даже забыл, зачем он здесь, и углубился в один из рядов, осматриваякорешки и с благоговением проводя по ним ладонью. Решивший, что его напарникнаконец услышал то, ради чего его сюда отправили, Данила сначала не мешал ему,но потом наконец понял, в чем дело, и довольно грубо схватив Артема за руку,потянул дальше.

Три, четыре, шесть коридоров, сотня, вторая стеллажей,тысячи и еще тысячи книг, вырываемые из кромешной тьмы хранилища желтым пятномсвета, следующий ярус, еще один… Все тщетно. Артем не ощущал ровным счетомничего такого, что можно было бы принять за голос, за зов. Вообще ничегонеобычного. Он вспомнил, что если брамины на заседании Совета Полиса посчиталиего за избранного, наделенного особым даром, ведомым судьбой, то у военныхнашлось собственное объяснение его видениям: галлюцинации.

На последних этажах он наконец что-то начал чувствовать, носовсем не то, что ожидал и чего хотел. Это было неясное ощущение чьего-топрисутствия, чем-то напомнившее ему пресловутый страх туннелей. Хотя все ярусы,на которых они побывали, казались совершенно покинутыми, и ни следабиблиотекарей или других созданий здесь не заметно не было, именно здесь всевремя хотелось обернуться, чудилось, что сквозь книжные полки за ними кто-товнимательно наблюдает…