Знаменитые многоэтажки Калининского, которые Артем знал попожелтевшим туристическим открыткам с видами Москвы, начинались в полукилометреот того места, где он стоял. Пока по сторонам улицы шли невысокие особняки, задолгим рядом которых она изгибалась влево и именно за этим изгибом перетекала всам Новый Арбат. Очертания зданий, четкие вблизи, удаляясь, расползались исмешивались с сумраком. Луна, о которой Артем столько читал и так надеялсяувидеть, сейчас, наверное, пряталась за низкими облаками. Скудный молочный светс трудом просачивался через них, и только когда завеса чуть рассеивалась,призрачные силуэты домов ненадолго снова обретали плоть.

Но слева в переулках, которые рассекали улицу каждые стометров, даже при таком освещении просматривался могучий контур древнего храма.Огромная крылатая тень снова кружила над венчавшим купол крестом.

Может быть, именно потому, что он остановился, чтобыпоглазеть на парящую в воздухе бестию, Артем заметил это. В сумраке было трудноопределить, не рисует ли ему воображение странную фигуру, стоящую в глубинепереулка и сливающуюся с полуразрушенными стенами домов. И толькоприсмотревшись, он понял, что этот сгусток темноты движется и обладаетсобственной волей. На таком расстоянии точно определить форму и размерысущества было нелегко. Но оно явно стояло на двух ногах, и Артем решилпоступить так, как ему объяснял сталкер. Включив свой фонарь, он направил луч впереулок и три раза сделал им круговое движение.

Ответа не последовало. Минуту Артем напрасно ждал его, покаосознал, что оставаться на том же месте становится просто опасно. Но прежде чемпойти дальше, он, не удержавшись, осветил неподвижную фигуру в переулке ещераз. Увиденное заставило его немедленно выключить фонарь и постараться какможно скорее скрыться из зоны видимости.

Это был явно не человек. В пятне света его силуэт сталотчетливее, и можно было наверняка сказать, что роста в нем не меньше двух споловиной метров, плечи и шея отсутствуют почти полностью, а большая круглаяголова сразу переходит в мощное туловище. Хотя существо и не двигалось с места,Артем буквально кожей ощутил исходящую от него угрозу.

Сотню метров до следующего переулка он преодолел за пару минут.Понимая, что потакает собственной слабости и страхам, мельком оглядел уходящиев глубину дома слева. И снова его взгляд приковала к себе неясная неподвижнаятень. Достаточно было на секунду провести по ней лучом фонаря, чтобы сомнениярассеялись: это было то же самое создание или его собрат. Стоя прямо посредипереулка в одном квартале от него, оно даже не пыталось спрятаться.

Если тварь была той же, что наблюдала за ним кварталомраньше, значит, она прошла по улице, параллельной проспекту, по которомудвигался он сам, подумал Артем. Значит, она покрыла это расстояние вдвоебыстрее него: ведь к тому моменту, как он достиг следующего перекрестка, онауже ждала его там. Но еще страшнее было другое: похожую фигуру он увидел на сейраз и в переулке, уходящем от проспекта направо. Как и первая, она стояла какстатуя, замерев на месте. На миг Артем подумал, что может быть, это не живыесущества, а знаки, установленные здесь неведомо кем для устрашения илипредостережения…

До следующего перекрестка он просто бежал, остановившисьлишь у последнего особняка, чтобы осторожно выглянуть из-за угла в переулок… иубедиться, что неведомые преследователи уже там. На этот раз огромных фигурбыло несколько, и сейчас их было видно намного лучше — заслон облаков,закрывавший луну, чуть истончился.

Как и прежде, существа стояли, не шелохнувшись, и будтождали, пока он появится в проеме между домами. Но с чего, с чего он взял, чтоэти силуэты — живые? Волны страха, которые они испускали, не могли служитьдоказательством. Его обостренные чувства могли сослужить ему хорошую службувнизу, в метро, дома. На поверхности лежал непонятный ему, обманчивый мир,здесь все было иначе, и жизнь текла здесь по другим, новым правилам. Полагатьсяна свои ощущения и интуицию больше не стоило.

Постаравшись как можно быстрее и незаметнее проскочить новыйпереулок, Артем прижался к стене дома, переждал секунду и снова заглянул заугол. У него перехватило дыхание: фигуры двигались, причем удивительным образом.

Вытянувшись еще выше и поведя своей головой, словнопринюхиваясь, одна из них неожиданно опустилась на четвереньки и одним длиннымскачком скрылась за углом. Спустя несколько секунд остальные последовали заней. Артем спрятался обратно и, сев на землю, перевел дыхание.

Сомнений больше не оставалось — они его преследовали. Тварибудто вели его, перемещаясь по параллельным улицам с обеих сторон он проспекта,по которому он шел. Выжидали, пока он пройдет новый отрезок — от квартала доквартала — показывались в переулке, чтобы убедиться, что он не свернул сосвоего пути — и продолжали безмолвную слежку. Зачем? Выбирая удобный момент длянападения? Просто из любопытства? Почему они не решались выйти на проспект ипредпочитали таиться в заполненных мраком переулках? Он опять вспомнил словаМельника, который запретил ему сворачивать с прямой дороги. Не потому ли, чтотам его подстерегали, и Мельник знал об этой опасности?

Чтобы успокоиться, Артем сменил рожок у своего автомата,щелкнул затвором, включил и выключил лазерный прицел. Он был во всеоружии, и, вотличие от Библитеки, здесь можно было стрелять без опасений; защититься отнеизвестных тварей было проще. Глубоко вдохнув, он поднялся на ноги. Что бы тамни было, оставаться на месте и тянуть время сталкер ему запретил. Надо спешить.Кажется, здесь, на поверхности, спешить надо было всегда.

Пройдя еще один квартал, он замедлил шаг, чтобы осмотреться.Улица здесь расширялась, образовывая подобие площади, часть которой, отрезаннаяот дороги оградой, была превращена в парк. Во всяком случае, можно было себепредставить, что там когда-то был разбит этот парк — деревья все еще оставалисьна своих местах, но это были совсем не те деревья, которые Артему приходилосьвидеть на открытках и фотографиях. Толстые узловатые стволы уносили разлапистыекроны на высоту пятого этажа стоявшего позади этого парка здания. В просветахмежду стволами мелькали странные тени, а где-то в глубине мерцал неяркий огонь,который Артем мог бы принять за пламя костра, если бы не его зеленоватый свет.Само здание тоже выглядело зловеще: создавалось впечатление, что ононеоднократно становилось ареной жестоких и кровопролитных сражений. Его верхниеэтажи обрушились, во многих местах чернели пробоины, а кое-где уцелела толькоодна стена, и сквозь пустые окна виднелось мутное ночное небо.