* * *

Юрий Оборин сидел в квартире Раисы Васильевны и учил еедевятнадцатилетнюю дочку Светлану карточной игре под названием «джокер».

– А что мне сносить? – огорченно спрашиваладевушка. – Мне все карты нужны, ненужной ни одной нет.

– Нужно уметь жертвовать, – смеялся Юрий. – Вэтом вся хитрость игры. Отдавать ничего не хочется, но нужно обязательно. Твоязадача – снести такую карту, при которой жертва будет минимальна.

– Так я какую ни положу – ты сразу заберешь и выложишьсвою комбинацию. Хитрый какой!

– А ты рискуй. Если боишься, что я заберу, постарайсявсунуть мне как можно больше лишних карт. Тогда я выложу комбинацию, котораяпойдет мне в плюс, а на руках останется балласт, который пойдет в минус. Думай,рассчитывай. Карты – это не игра, карты – это жизнь. Поэтому в них так полезно играть.

Он не успел закончить свою нравоучительную сентенцию, какзазвонил телефон. Светлана сняла трубку, потом протянула ее Оборину.

– Кажется, это тебя.

– Алло, – произнес Оборин сразу севшим от волненияголосом.

– Вы звонили нам по поводу Тамары Коченовой? –услышал он.

– Да-да. Видите ли…

– Представьтесь, пожалуйста, – перебили его.

– Моя фамилия Оборин.

– Юрий Анатольевич?! Господи, наконец-то! Где вы? Мывас ищем уже который день…

* * *

Михаил Владимирович Шоринов с трудом сдерживал дрожь,которая то и дело сотрясала его. Оборин смылся из клиники, причем такимспособом, который недвусмысленно говорил: он догадался. Может, не обо всем, нодогадался. И что же теперь? Мало того, что они потеряли обещанные ЭдуардомПетровичем деньги, так они еще и Оборина потеряли. Впрочем, не они. Он. Толькоон, Шоринов. Потому что сидящий перед ним с нахальной усмешкой на лице Сапринхочет свою долю получить во что бы то ни стало. Считает, что Шоринов сам вовсем виноват, так пусть расплачивается.

Ольга в панике, звонит каждые полчаса, спрашивает, непоявился ли Оборин. Почему же все сорвалось? Ведь все шло так гладко, Оборин«клюнул» на Ольгу, влюбился, сам захотел лечь в клинику и лежал там в полноесвое удовольствие, писал диссертацию и медленными верными шагами двигался ктраурному концу. Все было так хорошо. Что же случилось? Какой бес в неговселился?

– Михаил Владимирович, – говорил между темСаприн, – я жду, когда вы отдадите мне деньги. Мы же с вами договорились,что я выхожу из игры. Мне надоели ваши дурацкие выверты. И искать Оборина я небуду.

– Да получишь ты свои деньги, – раздраженноответил Шоринов. – Ты только о деньгах и думаешь. Подумал бы лучше, какнам теперь выпутываться.

– Вам, – спокойно поправил его Саприн. – Вам,а не мне. Мне, между прочим, ничего не угрожает. Никто меня за убийство неразыскивает, потому что в России об этом убийстве ничего не известно. Незабывайте, я взялся за Тамару только потому, что мне нужны деньги, а вовсе непотому, что спасал свою шкуру. А теперь вы мне надоели, и я не хочу большепомогать вам выкручиваться. Вас жадность губит, Михаил Владимирович, отсюда всеваши неприятности. Короче, давайте тридцать пять тысяч, и я уберусь отсюда.

– У меня нет таких денег, – вздохнулШоринов. – Ты что, шутишь? Я при себе такие суммы не держу.

– Катя! – неожиданно крикнул Саприн. – Идисюда, пожалуйста.

Из кухни прибежала Катя, которая в одиночестве пила кофе,оставив мужчин наедине с их непонятными проблемами.

– Катюша, Михаил Владимирович хочет, чтобы я рассказалтебе…

– Выйди отсюда!!! – заорал Шоринов, не владеясобой. – Убирайся!

– Ты что, Дусик? – недоуменно спросилаКатя. – Вы же сами меня звали.

– Я сказал: вон! Иди на кухню.

Лицо Кати как-то незаметно изменилось, в одно мгновениепревратившись из удивленно-обиженного в холодное и жесткое.

– Я тебе не собака, – с тихой яростью сказалаона. – Дай мне денег, я поеду к своим. Завтра у отца день рождения, нужнокупить продукты. Я не хочу, чтобы вы свои разборки у меня на нервах устраивали.

Шоринов вытащил бумажник и швырнул ей несколько стотысячныхрозовых купюр. Купюры разлетелись по полу. Саприну стало неловко, он нагнулся ипринялся их собирать.

– Не надо, Коля, – спокойно сказала Катя. –Дусик не тебя хочет унизить, а меня. Не лишай его этого удовольствия.

Саприн подчинился, молча протянув ей уже собранные купюры ипокорно сев на место. Он видел, как Катя, стоя на коленях, собираетразбросанные по полу деньги, и чувствовал, как его охватывает непонятная идоселе не испытанная боль. Боль поднималась откуда-то из груди, наплывала на глаза,лоб, затылок, мешала дышать. Боже мой, он так ее любил!

Катя собрала наконец все деньги, достала из шкафа брюки исвитер и вышла из комнаты.

– Михаил Владимирович, – твердо произнесСаприн, – извинитесь перед ней. Вы ведете себя по-хамски. Так нельзя, онане виновата в ваших неприятностях.

– Обойдется, – бросил Шоринов. – Не барыня.За те деньги, которые я ей даю, может и потерпеть. Думай лучше, где Оборинаискать.

– Сами обойдетесь, – злобно прошипелНиколай. – Редкая вы сволочь все-таки.

Он резко поднялся и вышел в прихожую, где Катя ужезастегивала куртку. Лицо ее было белым и словно неживым.

– Катюша, – мягко начал он, – прости нас. Яне должен был позволять ему кричать на тебя, но…

– Да пошел ты, козел! – бросила она ледяным тономи изо всех сил хлопнула дверью.

* * *

Василий Викторович Голубцов встал в самом радужномнастроении, принял душ, побрился, позавтракал и уселся за работу. Работал онредактором в одном крупном издательстве, рукописи брал на дом и на службуявлялся не чаще одного раза в неделю. Он был неплохим стилистом, поэтому емудавали на редактирование переводные любовные романы, от которых его постояннотошнило. Он неоднократно просил хоть какие-нибудь боевики или триллеры, но старшийредактор был непреклонен, объясняя, что авторы боевиков пишут примитивно ипросто, поэтому их и переводить несложно. А любовный роман – штука тонкая,автор обычно претендует на некоторую литературность, поэтому после переводчикатекст нужно тщательно редактировать. Голубцов вздыхал, но только до тогомомента, как приходилось расписываться в ведомости за гонорар. Платили виздательстве более чем прилично. А главное – была масса свободного времени,которое можно было потратить на зарабатывание денег самыми разными способами.

Он успел отредактировать почти десять страниц, когдателефонный звонок заставил его закрыть папку с рукописью и начать одеваться.Позвонила жена, которая с утра уехала навестить свою мать, и с ужасом в голосесообщила, что у тещи Голубцова сломался телевизор и старая женщина в панике,потому что смотрит все утренние, дневные и вечерние сериалы, и простоневозможно представить, как она проживет без этого хотя бы один день. Знаякапризный и несносный характер любимой тещи, Василий Викторович безропотнособрался ехать. Он отвезет в Крылатское, где живет теща, небольшой цветнойтелевизор, который летом они используют на даче, а на зиму забирают в город.Тещин же «ящик» быстренько отвезет в мастерскую, где работает знакомый мужичок,который сделает все в лучшем виде. День, конечно, пропал, но с престарелымиродственниками нужно считаться.