— Я хочу, чтобы у тебя все получилось, Кораэлстраз, ядействительно этого хочу, — примирительным тоном проговорил он. — Просто я… мы…только ты не надейся, что прошлое можно вернуть. Те времена давно прошли, а сними ушли и мы.

— Значит, таков твой выбор. — Они уже были на расстоянии,когда Красус вдруг окликнул своего друга: — Да, пока ты не вернулся костальным, у меня к тебе одна просьба.

— Какая на этот раз?

Фигура Красуса, казалось, начала темнеть, и он с громкимшипением ответил:

— Никогда не называй меня этим именем. Никогда. Даже здесь язапрещаю произносить его вслух!

— Но никто не может…

— Даже здесь!

Что-то в голосе Красуса заставило его собеседника молчасогласиться, он кивнул и поспешил исчезнуть в окружавшей их пустоте.

Колдун в задумчивости смотрел на то место, где секунду назадстоял его друг. Все разговоры — пустая трата времени. Если бы у них было хотьнемного здравого смысла! Объединившись, они бы обрели надежду. Порознь онипочти ни на что не способны… их разобщенность только на руку их врагам.

— Дураки… — пробормотал Красус. — Безмозглые кретины…

Рыцари препроводили их в замок, который и оказался тем самымпоселением, о котором недавно говорила Вериса. Замок не произвел впечатления наРонина. За высокими каменными стенами укрывались простенькие строения, где, непозволяя себе никаких излишеств, сосуществовали рыцари, эсквайры и простой люд.На главной башне развевались флаги братства и Альянса Лордаэрон, вернымисоюзниками которого всегда были и оставались рыцари ордена Серебряной Руки.Здесь все подчинялось законам священного ордена, и если бы не горожане, Ронинрешил бы, что попал в военный лагерь.

С эльфийкой рыцари обращались крайне учтиво, а те, ктопомоложе, даже пытались заигрывать с девушкой. С обществом колдуна они мирилиськак с вынужденной необходимостью, и даже когда он поинтересовался, сколько жевсе-таки времени займет дорога до Хасика, никто не обратил на него внимания. ИВерисе пришлось повторить вопрос. Как бы там ни было, они, конечно же, не былипленниками рыцарей, но маг определенно был изгоем в их обществе. Рыцарисоблюдали минимум приличий, и то лишь потому, что поклялись королю Теринасу неотноситься к колдунам враждебно. В остальном же Ронин оставался парией.

— Мы заметили появление дракона, а за ним и грифонов, —громовым голосом поведал лидер рыцарей по имени Данкан Сентерес. — Честь и долгповелели нам без промедления выступить и узнать, какую помощь мы можем оказатьв борьбе со злом.

Мысль о том, что все сражение происходило в воздухе и,следовательно, им там просто нечего было делать, явно не приходила им в головыи ни капельки не отразилась на их святом энтузиазме, раздраженно подумал Ронин.В этом смысле рыцари были самой подходящей компанией для эльфа. Странно, нотеперь, когда он больше не был вынужден общаться с Верисой один на один, Ронинвдруг почувствовал, что не хочет ни с кем делиться ее обществом. В концеконцов, ей предписано сопровождать меня до Хасика, ее долг — быть моим вернымпроводником.

К великому неудовольствию мага, Данкан Сентерес тоженамеревался отправиться в Хасик. Когда они прибыли в замок и спешились слошадей, широкоплечий предводитель паладинов подал девушке руку и заявил:

— С нашей стороны было бы просто непростительно, если бы мыне проследили за тем, чтобы вы кратчайшим путем, в целости и сохранностидобрались до нужного вам порта. Я понимаю, миледи, таково полученное вамизадание, но согласитесь — это провидение позаботилось о том, чтобы наши путипересеклись. Нам хорошо известна дорога до Хасика, и завтра утром маленькийотряд под моим руководством тронется в путь.

Это заявление, казалось, обрадовало Верису, но совсем невдохновило Ронина. Все в замке смотрели на него так, будто он в одночасьепревратился в гоблина или в орка. Маг достаточно натерпелся, когда от негоотвернулись его бывшие товарищи, и не желал стать объектом насмешек паладинов.

— Это очень великодушно с вашей стороны, — перебил онДанкана, — но Вериса — отличный проводник, и мы в состоянии самостоятельнововремя добраться до Хасика.

Ноздри Сентереса вздрогнули, словно он учуял что-топротивное, но благожелательная улыбка не исчезла с его лица, и он продолжил:

— Позвольте мне лично сопровождать вас в ваши покои. —Взглянув на одного из своих подчиненных, он коротко бросил: — Мерик! Найди,куда уложить колдуна…

— Сюда, — буркнул высокий неуклюжий рыцарь с густыми,пышными усами.

Казалось, этот громила готов потащить Ронина за руку, дажеесли это грозит магу переломом конечности. Ронин вполне мог бы поставитьглупого рыцаря на место, но ради выполнения возложенной на него миссии исохранения мира между народами Альянса он не стал этого делать и, быстропоравнявшись со своим провожатым, молча пошел рядом.

Маг ожидал, что его поселят в самом сыром, самом зловонномместе замка, но вместо этого обнаружил, что ему отвели комнату, практическиничем не отличающуюся от тех, где ночевали сами рыцари. В сухой и чистой кельес голыми каменными стенами и тяжелой деревянной дверью Ронин чувствовал себянеплохо. Узкая, аккуратно застеленная деревянная кровать и небольшой стол — воти вся обстановка. В комнате не было окон, и единственным источником светаслужила хорошо отлаженная масляная лампа. Ронин хотел было попросить переселитьего в комнату с окнами, но потом решил, что рыцари просто не могут предложитьему ничего лучше. К тому же у комнаты без окон есть одно достоинство — никто несможет следить за тобой.

— Сойдет, — сказал он, но его молодой провожатый ужезакрывал за собой дверь.

Ронин попытался припомнить, есть ли на двери снаружи засовили какой-нибудь замок, но паладины вряд ли зашли бы так далеко. Хотя колдун ибыл для них проклятой душой, но при этом он оставался одним из их союзников.Мысль о том, насколько тяжело рыцарям святого ордена смириться с этим фактом,немного развеселила мага. Эти люди всегда представлялись ему сборищем ханжей.

Вынужденные быть гостеприимными, хозяева не тревожили своегонежеланного постояльца до ужина. Его место за столом оказалось далеко отВерисы, которая, желая того или нет, целиком завладела вниманием предводителяпаладинов. За трапезой никто, кроме эльфийки, не сказал Ронину больше двух-трехслов, и так бы все и осталось, если бы речь не зашла о драконах. А заговорил оних не кто иной, как Данкан Сентерес.