– А-а-а… Я думал, боевики ищешь.

Он наконец взглянул в мою сторону, умолк, пару мгновенийвсматривался, широкая морда расплылась в довольной улыбке.

– Решился? Молодец. А я уж думал, что сегодня неосмелишься. Ты ж у нас тугодум, все сперва прикидывал и поворачивал так и эдак.

Я ответил с неловкостью:

– Да как-то само собой получилось.

– Вот-вот! Услышь зов природы и отдайся ему.

– Да как-то…

– Ничего, все правильно. Нет радостей выше, чем радостисекса.

Я оглянулся в сторону кухни. Свои проблемы мама решила,думаю, еще быстрее, чем я. У женщин всегда особые подкладки, это на подобныеслучаи, а потом и в ванну можно зайти, пока мы здесь переключаем каналы.

– Как-то неловко, – пробормотал я.

Он сказал покровительственно:

– Да брось… Один раз живем, так что в жизни нужно попробоватьвсе! Впрочем, может быть, чтобы сохранить остроту, нужно таиться друг от друга.Вроде бы я не знаю про тебя, а ты – про меня. Так интереснее! Трахаешься иприслушиваешься: не идет ли кто в эту сторону.

– Да, – согласился я. – Высший кайф в запретности.Вернее, в ее нарушении.

– Я ж говорю, секс – самая мощная радость!

– Да, – согласился я. – Самая мощная… нашейцивилизации.

– Вот-вот, – сказал он бодро. – Она и раньшебыла, но тогда было много запретов. Да и неприятностей. А теперь все можно!

– Да, – снова согласился я. – Теперь можновсе.

Он пояснил с легкой усмешкой:

– Эта зажатость идет от «Домостроя» или еще каких-тодопотопных правил-ограничений. Религиозно-ритуальных! А на самом деле что можетбыть правильнее и естественнее, если сексу обучит любящая мама?.. Сам знаешь,как бывает страшно в первый раз! Трусишь, что вдруг не получится, вдругдевчонка посмеется, они ж уже все знают, со старшеклассниками перепробовали.

Я подумал, кивнул.

– Да, конечно.

– И маме спокойнее, – добавил он. – Материвсегда за нас страшатся, как только выходим из дома. Презерватив спасет отСПИДа, но не от дури, когда тебе за какую-то шлюшку голову пробьют или самашлюшка предъявит иск об изнасиловании.

Снова зазвенел мобильник, Денис поморщился.

– Але?.. Ну, я знаю… И че?.. Ну?.. Ну и че?.. Ты даешь…Хорошо-хорошо, не кипятись, сейчас выезжаю… Да прямо щас и выезжаю!

Сердитый, сунул мобильник в карман. Глаза раздраженносверкали, хлопнул меня по плечу, словно это он старший брат.

– Надо ехать, снова авария! Что за страна…

– Тебя довезти? – предложил я.

Он отмахнулся.

– Там же стоянка таксистов, забыл? Так удобнее. А ты,прошу, побудь здесь. Мама с тобой поговорить хотела… просто она деликатничает,ты ж ее знаешь, а ты с этой Габриэллой как с цепи сорвался. Смотрю и завидую…Мне надо килограммчиков пять сбросить, а лучше десять… Говоришь, надовлюбиться, а потом поссориться?

Он хохотнул, крепко обнял и тут же выскочил за дверь.

Когда я снова отважился зайти на кухню, мама готовила чай.Обернулась ко мне с мягкой любящей улыбкой.

– Тебе послабее?

– Почему? – удивился я.

– Ну, у тебя и так сон, наверное, плох.

Она лучится любовью и лаской, только в глазах смущение,старается не встречаться со мной взглядом. Я сел за стол, держусь так, словноничего особенного, мы же свои. Пить слабый чай стыдно, словно старик илибольной, но с другой стороны – глупо нахренячиться крепкого и маятьсябессонницей всю ночь, чтобы вырубиться под утро.

– Я обычно ложусь поздно.

– В Интернете сидишь?

– Да, – согласился я вынужденно. – Это иработа, мама. И удовольствие. И вообще…

– И наркотик, – сказала она печально.

– Для кого-то и наркотик, – согласился яснова. – Но для меня не слишком уж… В смысле, не настолько опасен, чтобыя… Мама, мне вообще-то хреново! Если бы не инетничал, было бы гораздо хуже.

Я старался смотреть ей в лицо, но взгляд сползал навыпирающие из выреза платья молочно-белые полушария. Ехидный мозг напомнил, чтокогда-то меня прикладывали полуслепой харей к соскам, и я жадно теребил ихпастью, питаясь молоком, но сейчас едва представил себе то время, тут жевспомнил быстро вытянувшиеся под моими пальцами и затвердевшие соски и ощутил,как тяжелая горячая кровь с неуклонностью морского прилива пошла к гениталиям.

Она посмотрела на меня ласково и печально.

– Уже поздно, Славик. Я не хочу, чтобы ты ехал черезночной город, когда ты в таком состоянии. Денис рассказал, как вы мчались! Двараза чуть не столкнулись. Ты обгонял по встречной… И через двойную линию илиеще что-то, не поняла. Ты нарушал, чего раньше никогда не делал.

– Ну так уж и никогда, – проворчал я.

Она улыбнулась, мужчины не любят признаваться вблагонадежности, всем самцам хочется быть крутыми и немножко нарушителямиустоев.

– Останься, – попросила она. – У нас тожеИнтернет хороший. Посиди, поиграй, пока устанешь.

Я сказал с неловкостью:

– Все-то ты знаешь.

– Просто чувствую, – ответила она совздохом. – Я всегда чувствовала вас обоих. А Интернет – это лучше, чембутылка водки. Вон у Валентина, это муж моей подруги, неприятности, так онзапил вчерную…

Я кивнул, это понятно, при неприятностях все уходят ввиртуал. Раньше пропуск в него давали водка, наркотики, а теперь вот на первомместе Инет.

– Хорошо, мама, – сказал я. – Я пойдупроверю, как у Дениса комп работает. А то, помню, я ему все настраивал.

Она улыбнулась.

– У него вроде бы настроен. Была у него девушка,программист. Даже детали какие-то меняла.

– А что теперь?

Она махнула рукой.

– Да слишком уж он перебирает. Родители ее непонравились. Если бы хватило денег купить квартиру, вот как ты, они быпоженились. У родителей роскошный коттедж, они предлагали молодым целое крыло,но Денис заартачился: не хочет, чтобы так близко. Вмешиваться будут… Такпостепенно все и стихло. Хоть одного бы из вас пристроить! Больно вы обапереборчивые…

Я поднялся.

– Проверю, что она там ему навставляла.

Комп Дениса в самом деле выглядит чересчур стильно: дажекорпус, на что я никогда не обращал внимания. Внутренности хороши, чувствуетсяопытная рука. И материнка, и видюха, и даже шлейфы, хоть и разных фирм, но изтех, которые работают друг с другом так, будто родные.