Вордсворт. – Вы увиливаете от совершенно очевидных выводов.Я полагаю, что

Торнтон похитил вашего брата или сделал что-нибудь похуже сцелью обезопасить свою жизнь от дальнейших покушений.

– Хорошо, я спрошу у него, – выкрикнула Элизабет, стараясьсдержать охватившую ее панику.

– Не вздумайте этого делать, – сказал Вордсворт, удерживаясьот желания хорошенько встряхнуть ее. – Мы сможем обнаружить правду только в томслучае, если не возбудим у Торнтона подозрений, что занимаемся этим делом. Еслиже выяснить ничего не удастся, тогда я попрошу вас сказать ему, что вы всезнаете, и после этого мы будем следить за каждым его шагом – хотя вряд ли онсебя чем – нибудь выдаст. Но это наш единственный шанс. – Сжалившись над ней,он добавил:

– Мне жаль, что вы снова можете стать предметом пересудов,но я полагал, что обязан предупредить вас, пока вы еще не стали женой этогозлодея шотландца!

Он снова фыркнул при слове «шотландец», и это вдруг вывелоЭлизабет из себя.

– Прекратите произносить слово «шотландец» в такомоскорбительном тоне! – закричала она. – И Ян… лорд Торнтон – наполовинуангличанин, – добавила она уже спокойнее.

– Все равно – наполовину варвар, – с презрением сказалВордсворт. Он немного смягчился, взглянув на побледневшую девушку. – Вы простоне знаете, что это за люди. У меня у самого сестра замужем за шотландцем, и яне могу описать вам, в какой ад он превратил ее жизнь.

– Ян Торнтон не ваш шурин!

– Ну, разумеется, нет, – сердито бросил Вордсворт. – Онвсего лишь человек, сколотивший себе состояние на игре – притом, что егонеоднократно обвиняли в мошенничестве! Двенадцать лет назад – я привожу вамобщеизвестные факты – в одном из южных портов он выиграл у одного старателязолотой прииск.

Прииск неожиданно стал приносить доход, и золотоискатель,который провел в этой шахте полжизни, попытался возбудить против Торнтона дело.Он клялся, что ваш жених выиграл прииск жульническим путем. И знаете, что сделалваш Торнтон?

Элизабет покачала головой.

– Ваш полукровка-шотландец хладнокровно застрелил его. Выслышите меня? Он убил его. Это знают все, и не смотрите на меня так.

Элизабет охватила дрожь, сотрясавшая все ее тело.

– Они стрелялись на дуэли, и этот варвар убил его. Слово«дуэль» подействовало на расстроенные нервы Элизабет как обезболивающее. Дуэльне была настоящим убийством… не совсем.

– Это… это была честная дуэль? Вордсворт пожал плечами.

– Говорят, что да, но доподлинно это неизвестно. Элизабетвскочила на ноги, но гневное выражение в ее глазах не могло спрятать еесобственных сомнений.

– Вы пренебрегаете слухами, когда они оправдывают его,однако когда молва говорит не в его пользу, вы полностью на нее полагаетесь иожидаете, что я поступлю так же!

– Пожалуйста, миледи, – в отчаянии взмолился Вордсворт. – Ятолько пытаюсь объяснить вам, сколь безрассудно выходить за него замуж. Неделайте этого, прошу вас. Вы должны подождать.

– Это я сама решу, – сказала Элизабет, пряча за гордостьюсвой страх.

Он плотно сжал челюсти и в заключение сказал:

– Если вы настолько глупы, что все-таки выйдете за него, тохотя бы не говорите ему о том, что узнали сегодня от меня, и любыми способамиуклоняйтесь от разговоров о Роберте Кэмероне. Если вы не последуете моемусовету, – пригрозил он, – то подвергнете опасности жизнь своего брата, если онеще жив.

Элизабет так старалась держать себя в руках и не упасть вобморок, что впилась ногтями в ладони.

– Что вы говорите? – с истеричным смешком спросила она. –Вы, должно быть, сами не понимаете абсурдности своих слов. Я должна спроситьЯна. Он имеет право на шанс опровергнуть эту клевету, объяснить…

При этих словах Вордсворт в ужасе схватил ее за плечи.

– Слушайте, вы! – закричал он. – Если вы сделаете это, тостанете убийцей собственного брата! – Смутившись от своей несдержанности, онотпустил руки, но продолжал говорить голосом, полным настойчивой мольбы. –Подумайте хотя бы о тех фактах, что я вам рассказал, если вас не смутитпредположение, которое я выскажу сейчас: ваш муж совсем недавно был объявленнаследником одного из самых высоких титулов в Европе. Теперь он собираетсяжениться на вас – на прекрасной женщине, графине, которая несколько недельназад была бы для него недосягаема.

А теперь задумайтесь хоть на секунду: станет ли он всем этимрисковать, позволив объявиться вашему брату, который может выдвинуть противнего обвинение? Если он и не убил его до сих пор, а только отправил его накакой – нибудь из своих приисков или кораблей, то в случае, если вы станетезадавать вопросы, у Торнтона не будет другого выбора, как только избавиться отненужного свидетеля. Вы меня слушаете, леди Камерон? Вы понимаете, что я вамговорю?

Элизабет кивнула,

– Тогда я желаю вам приятно провести день и приступаю кдальнейшим поискам.

В дверях он задержался и оглянулся на девушку, которая спобледневшим лицом и бьющимся сердцем застыла посреди комнаты.

– Ради вашего же блага, не выходите за этого человека – хотябы до тех пор, пока мы не будем знать всю правду.

– Когда это будет? – упавшим голосом спросила она.

– Кто знает? Может быть, через месяц, а может, через год.Или никогда. –

Он помолчал, потом издал тяжелый вздох. – Если же вывсе-таки поступите вопреки здравому смыслу и выйдете за него, тогда хотя быради вашего брата, если уж не ради вас самой, – молчите. Если он виноват ибудет считать, что вы собираетесь узнать правду и, возможно, разоблачите его,ваша жизнь тоже может оказаться в опасности.

Когда он ушел, Элизабет снова упала на диван и закрылаглаза, пытаясь удержать жгучие слезы. В ее мозгу все еще продолжал звучатьголос Вордсворта. А в сердце был Ян, который улыбался ей и хрипловатымумоляющим голосом говорил:

«Любите меня, Элизабет». Потом перед ее глазами всплыласцена, когда он выгнал из дома на Променад-стрит ее дядю, – тогда от всего егооблика исходило ощущение реальной угрозы. Она вспомнила его в оранжерее, когдана них набросился Роберт и сказал, что Элизабет уже обручена. Ян тогдапосмотрел на нее, и в его глазах было желание убить.

Но, с другой стороны, на той дуэли он не причинил Робертуникакого вреда.

И хотя испытывал совершенно справедливый гнев, вел себяочень хладнокровно.