Ян молчал, и Элизабет открыла глаза, глядя прямо передсобой, пытаясь свыкнуться с мыслью, что лежит обнаженная рядом с таким жеобнаженным мужчиной.

Все ее существо превратилось в один комок противоречивыхчувств. Одна часть ее существа прокручивала в уме предупреждения Вордсворта, адругая твердила ей, что ее неведение относительно супружеских обязанностей неосвобождает ее от выполнения условий сделки, но так или иначе, она чувствоваласебя одураченной.

Лежа рядом с ней, Ян стал тихо поглаживать ее руку,прислушиваясь к ее частому дыханию.

– Теперь я понимаю, чего ты ожидал от нашей сделки и какиеправа я предоставила тебе этим утром. Наверное, из-за того, что я не знаю, как…ты считаешь меня самой невежественной женщиной на земле…

– Не говори так, дорогая! – сказал Ян, и Элизабет услышаламольбу в его голосе, она почувствовала ее и тогда, когда он закрыл ее ротмягким настойчивым поцелуем и не отпускал ее губ, пока не получил ответа.Только после этого он заговорил снова, с ударением произнося каждое слово: –Это не имеет никакого отношения к правам – ни к тем, которые ты предоставиламне нашим соглашением, ни к тем, которые я получил при венчании. Если бы мыпоженились в Шотландии, то произнесли бы старинную клятву. Знаешь, какие словамы сказали бы и какие обещания дали друг другу, если бы находились там, а нездесь сегодня утром? –

Он положил ладонь ей на щеку, словно стараясь смягчитьжесткость своего тона, и когда Элизабет взглянула в его суровое, но такоелюбимое лицо, вся ее застенчивость и страхи вдруг испарились.

– Нет, – ответила она.

– Я сказал бы тебе, – тихо и без смущения сказал он, – я имое тело боготворим тебя.

Он произнес эти слова, как клятву, и у Элизабет вдругзащипало глаза.

Спрятав лицо в его ладони, она поцеловала ее и накрыласвоей. Мучительный стон вырвался из его груди, и он припал к ее рту горячим инежным поцелуем, раздвигая языком податливые губы. Ее руки скользнули ему наплечи, и Ян притянул ее к себе, прижав всем телом и двигая языком в томбезошибочно узнаваемом ритме, который заставил Элизабет в неожиданном всплескестрасти сильнее к нему прижаться.

Он перекатил ее на спину и стал ласкать ее груди, пробуяруками их полноту и дразняще играя сосками, пока они гордо не уперлись ему владонь. Он оторвался от ее рта, и Элизабет забыла себя, когда он провел губамипо ее шее и зарылся лицом в ее груди, а потом его губы сомкнулись вокруг еенапрягшегося соска. Она застонала, вцепилась руками ему в волосы и беспомощноизогнулась в дугу, не зная, как избавиться от этой мучительно-сладкой боли, аон продолжал гладить ее тело, опаляя своими прикосновениями ее кожу и пробуждаяв ней ни с чем не сравнимые ощущения.

Он поцеловал ее плоский живот, обхватил руками бедра, и егогубы скользнули ниже, к волнистому треугольнику внизу живота. Элизабет слишкомпоздно догадалась, что он собирается сделать, и в панике попробовала оттолкнутьего. Он на мгновение застыл в нерешительности, потом быстро поцеловал ее тудаи, поднявшись, снова припал к ее губам бесконечным опьяняющим поцелуем.

Элизабет подумала, что сейчас он ее возьмет, но поцелуй всепродолжался, полный невысказанных обещаний и дикого желания. Перекатившись набок, Ян перевернул ее вместе с собой и прижал к своим бедрам, давая ейпочувствовать неистовость своего желания. Когда он отпустил ее губы, Элизабеттяжело дышала, вцепившись в его плечи, сердце ее билось как сумасшедшее, иснова она ждала с волнением и страхом, что сейчас он возьмет ее. Янпочувствовал ее возрастающее напряжение, но несмотря на то, что терпение егобыло на пределе, легонько поцеловал ее в лоб и прошептал:

– Еще рано.

Элизабет с трудом открыла глаза, взглянула на него, и еесердце забилось тяжелыми болезненными толчками: его лицо потемнело от страсти,но в глазах было столько же нежности, сколько и желания. Ей страстно захотелосьподарить ему те же чудесные ощущения, которые испытывала сама, но она не знала,как это сделать. И она сделала то единственное, о чем знала наверняка, что этоему понравится: погладила его по щеке и, глядя прямо в глаза, прошептала:

– Я люблю тебя.

Его глаза потемнели, он ничего не сказал в ответ, а тольковзял ее ладонь и по??ожил к себе на грудь. Его молчание разочаровало Элизабет,но мгновение спустя она поняла, что он сделал: он прижал ее руку к своемусердцу, чтобы она почувствовала его неистовое биение и поняла, что он сейчастак же взволнован, как и она. Она удивленно взглянула на него, и ей захотелосьпосмотреть на него по-настоящему: Элизабет опустила глаза к его широкоймускулистой груди, покрытой мягкими темными волосами. В бледном свете свечи егокожа блестела, как отполированная бронза, под которой чувствовались твердые,как камень, мускулы.

Элизабет подумала, что он невероятно красив. Ей захотелосьдотронуться до него, и она нерешительно подняла на него глаза.

– Да, – хрипло прошептал Ян, и она поняла, что ему до смертихочется, чтобы она его потрогала. Эта мысль наполнила ее радостью и гордостью,когда она провела руками по его плечам и груди, чувствуя, как вздрагивают егомышцы от ее легких, как перышко, прикосновений. Она подумала, какая атласная унего кожа, и дотронулась до нее губами, потом осмелела и поцеловала сосок,осторожно провела по нему языком и почувствовала, как он резко затаил дыхание,крепче обхватив ее спину. Элизабет была так поглощена удовольствием, котороеполучала, доставляя ему наслаждение своими слабыми томными поцелуями, чтопрошло несколько секунд, прежде чем она вдруг осознала, что его рука уже неводит по ее гладкому бедру, а настойчиво гладит ее между ног.

Элизабет инстинктивно свела ноги и в панике подняла на негоиспуганные глаза.

– Пожалуйста, дорогая, – ласково прошептал Ян, обжигая еесвоим взглядом, пока его пальцы поглаживали ее, играя вьющимися волосами. – Незакрывайся от меня.

Уткнувшись лицом ему в грудь, Элизабет прерывисто вздохнулаи заставила себя подчиниться. Поглаживание продолжалось, становясь все болееинтимным, и она застонала – но не от боли и унижения, а от нахлынувшего на неенаслаждения.

Она крепче обхватила его руками, и его палец проскользнулглубже в ее влажное тепло.

– Я люблю тебя, – не помня себя, прошептала она ему в шею.

Повернув ее на спину, он накрыл ее рот своим. Когда ее бедраначали инстинктивно двигаться в такт движениям его руки, он убрал руку,приподнял их и вошел в нее.

– Сейчас тебе будет больно, любимая, но иначе невозможно.Если бы я мог взять на себя твою боль, я сделал бы это.

Она не отвернула лицо и не попыталась высвободиться, аулыбнулась со слезами на глазах и прошептала: