Элизабет вытерла уголки глаз, в которых скопились слезы. Всеее существо разрывалось на мелкие кусочки. Она вспомнила его лицо – твердое,мужественное, которое от ленивой насмешливой улыбки становилось почтимальчишеским. Она видела его глаза – ледяные в Шотландии, сердито сверкающие… иулыбающиеся в тот день, когда он был в Хэвенхёрсте.

Но все это время в голове у нее звучал его голос, которыйзаглушал все сомнения, его глубокий, манящий голос: «Любите меня, Элизабет».

Элизабет медленно поднялась и наконец приняла решение. Еслион невиновен, а она отменит свадьбу, Ян будет выглядеть дураком, потому что онадаже не скажет ему о причине своего решения, после этого он уже никогда ее непростит.

Она потеряет его навсегда. Если же, следуя своей интуиции,она выйдет за него замуж, то, возможно, так никогда и не узнает, что стало сРобертом. Или Ян будет оправдан. Или она узнает, что стала женой убийцы.

Увидев смертельно бледное лицо подруги, Александра вскочилаС места и обняла ее.

– Что случилось, Элизабет? Плохие новости? Скажи мне,пожалуйста, – у тебя такой вид, будто ты сейчас упадешь в обморок.

Элизабет хотелось рассказать ей, она понимала, что нужнорассказать, но она слишком боялась, что Алекс попытается уговорить ее отменитьсвадьбу. Ей нелегко было принять решение, но теперь, когда она приняла его, онане была уверена в том, что сможет выдержать, если ее снова начнут уговаривать.Она решила поверить Яну, и раз так, то хотела, чтобы Алекс продолжала емусимпатизировать.

– Ничего, – еле слышно ответила она. – Хотя не совсем.Мистеру Вордсворту потребовалась более детальная информация о Роберте, а мненелегко об этом вспоминать.

В дальнем конце церкви Александра и горничная Элизабетсуетились вокруг ее шлейфа, в то время как сама невеста, раздираемаясомнениями, холодела от волнения, но продолжала убеждать себя, что это обычнаяпредсвадебная нервозность.

Элизабет посмотрела на двери, зная, что во всем огромномсоборе нет ни одного ее родственника, ни одного мужчины, который повел бы ее калтарю. Она увидела, как в церковь вошел Джордан Таунсенд и занял свое место,за ним проследовал Ян – высокий, темноволосый, подавляющий своей осанкой ивластным видом. Ей подумалось, что у нее нет никого, кто мог бы защитить ее вслучае, если он нарушит условия их сделки. Ни один суд не заставит еговыполнять их, если он сам этого не захочет.

– Элизабет? – услышала она мягкий голос герцогаСтэнхоупского, и он подал ей руку. – Не бойся, дитя, – успокаивающе сказал он,с улыбкой заглядывая в ее огромные испуганные глаза. – Ты и не заметишь, каквсе уже будет позади.

Раздался пробный аккорд органа, и неожиданно Элизабет обнаружила,что уже идет по боковому приделу храма. Проходя под взглядами тысячной толпы,она думала, сколько людей сейчас смотрит на нее, вспоминает сплетни о ее связис

Яном и высчитывает, когда у них должен появиться ребенок.

Однако на многих лицах написана непритворнаяблагожелательность, отстранение заметила Элизабет. Сестра герцога улыбнуласьей, когда она проходила мимо, другая сестра приложила к глазам платок. РоддиКарстерс игриво подмигнул ей, и она едва справилась с приступом истерическогосмеха, который тут же сменился ужасом и смущением. Прямо на нее смотрел Ян скаким-то необъяснимым выражением лица. Только викарий, который с Евангелием вруках ожидал, когда она приблизится, смотрел на нее добрым, понимающимвзглядом.

Герцог Стэнхоупский настоял, чтобы на большой свадебныйбанкет были приглашены все светские знаменитости, дабы окончательно положитьконец сомнениям вокруг Яна и Элизабет Поэтому отпраздновать свадьбу было решеноне в

Хэвенхёрсте который не только не мог бы вместить тысячугостей, но даже не имел необходимой меблировки, а в Монтмэйне. Стоя у входа вбальную залу, которую армия садовников Яна превратила в гигантскую, увитуюцветами беседку с углублением в конце зала Элизабет всеми силами пыталасьизгнать из своей памяти воспоминание об утреннем визите Вордсворта. Но несмотряна все ее усилия, его слова все еще окутывали ее, словно пеленой, – достаточнотонкой, однако, чтобы она могла продолжать улыбаться и делать вид, что ничегоне случилось.

Элизабет боролась с волнением единственным способом, которыйбыл сейчас в ее распоряжении: как только на нее накатывали страх и уныние, онасмотрела на

Яна. При взгляде на него, как она убедилась за те несколькочасов, что прошли после венчания, все ее сомнения исчезали, и обвиненияВордсворта казались нелепыми – какими они, в сущности, и были. Если же Янапоблизости не было, она изображала на лице улыбку и притворялась перед всеми,да и перед самой собой, счастливой и беззаботной невестой. И чем больше онапритворялась, тем больше чувствовала себя ею.

Сейчас Яна поблизости не было – он пошел принести ейшампанского и задержался поболтать с друзьями, поэтому Элизабет приняласьраздаривать улыбки гостям, которые нескончаемой чередой приносили ей своипоздравления. Та холодность по отношению к ней, которую Элизабет наблюдалаутром в церкви, теперь казалась ей плодом ее больного воображения, и онарешила, что была несправедлива ко многим из этих людей. Да, они не одобрили ееповедения два года назад – да и как они могли? – но теперь большинство из нихот чистого сердца поздравляли ее и радовались ее счастью.

То, как они старались делать вид, что не помнят ее прошлого,вызвало у Элизабет затаенную улыбку, и она снова посмотрела на цветочныегирлянды: никто, кроме нее, не осознавал поразительного сходства этой огромнойзалы с садом загородного дома Черайз Дюмонт и того, что углубление в конце залысоответствует тому уголку сада, где тогда ночью они с Яном танцевали вальс.

В противоположном конце залы Элизабет заметила викария,Джейка Уайли,

Люсинду и герцога Стэнхоупского. Викарий поднял за неебокал. Элизабет улыбнулась и кивнула. Джейк Уайли заметил их обмен взглядами ис сияющим лицом проговорил:

– Потрясающая невеста, верно?

За последние полчаса эти трое мужчин радостно поздравлялисебя с той ролью, которую сыграли они лично, чтобы эта свадьба состоялась, аспиртное делало Дункана и Джейка все более и более общительными.

– Изумительная, – согласился Дункан.

– Она станет Яну отличной женой, – сказал герцог. – Мыхорошо поработали, джентльмены, – снова поздравил он всех, поднимая бокал. – Затебя, Дункан, – с поклоном сказал он, – за то, что помог Яну.

– За тебя, Эдвард, – сказал викарий герцогу, – за то, чтозаставил свет принять его. – И повернувшись к Джейку, добавил, – И за тебя,старина, за то, что пошел за служанками и деревню и забрал с собой старогоАтиллу и мисс Трокмортон-Джонс.