– Прошу вас, угощайтесь, – пригласил МихаилОлегович, ловко подталкивая столик к дивану. – К сожалению, хорошеепеченьице закончилось, – он вздохнул, – не обессудьте, что потчуюкрекерами. Зато чай вкусный!

– Михаил Олегович, расскажите про Вику, – попросилМакар, отхлебывая горячий напиток с кисловатым привкусом и удивленно отмечаяпро себя, что чай и в самом деле на редкость вкусный. – У вас с нейхорошие отношения?

Старик отставил стакан в сторону и дернул бородкой.

– Хорошие? – повторил он, как показалось Макару, сгоречью. – Да что вы, милый мой! Хорошие отношения у меня могут быть ссоседом, Андрюшей, поскольку он, спасибо ему, раз в два дня продукты свежие мнеприносит. Или с бывшими коллегами. А с Викой… Она мне родная – можно сказать,единственная родная душа.

– А как же ваша сестра? – включился Бабкин. –Ведь мать Вики Стрежиной – ваша сестра, правда?

Каморкин вздохнул и кивнул.

– Хоть и стыдно говорить о близких людях гадости, ночеловек она недалекий до безобразия. И притом недобрый. А это, уважаемые, такоестрашное сочетание – глупости со злостью, что никакой умный злодей глупому вподметки не годится. Впрочем, Галина мне и не близка вовсе, что здесьпридумывать. Поэтому я могу быть с вами совершенно откровенен. Но к Вике, кВике-то она какое отношение имеет?! – не выдержал он и взглянул на нихумоляющими глазами – светло-карими, очень ясными. – Она пропала, не звонитмне, уехала бог знает куда и не вернулась! Вы говорите, что ищете ее – а что выдля этого делаете?

– Мы только начали, Михаил Олегович, –успокаивающе произнес Макар. – Скажите, вы обратились в милицию?

– Обратился, – подтвердил старик. – И даже,скажу я вам, заявление они у меня взяли!

– Как вы доехали до участка? – не сдержалсяСергей.

– Андрей помог, сосед мой, – признался Каморкин. –Самому-то мне и в лифт не въехать…

– Взяли заявление? – переспросил Макар,нахмурившись. – Странно…

– Вот и я удивился! – подхватил МихаилОлегович. – Раньше, слава богу, с милицией мне сталкиваться не довелось, иожидал я от нее пакостного отношения, признаюсь честно. Но все оформили чин почину.

– И к вам приходили? – быстро спросил Бабкин.

– Два дня назад. Появился оперативник, работавший помоему заявлению, – молодой совсем парень, пожалуй, чуть помладше вас,Макар, – и я его поил своим чаем, упрашивал хоть что-то сделать. Онпоначалу объяснял, что нет оснований, но затем, слава богу, согласился помочь,чем сможет. Уговорил я его. Теперь вот жду… – Он снова вздохнул и перевелвзгляд на массивные часы, стоявшие под календарем с коровками. – Времядолго тянется…

– Что Вика рассказывала вам о выигрыше? –поинтересовался Илюшин. – Для нас могут оказаться важными любыеподробности.

Каморкин добросовестно сообщил все, что знал, но его историяничем не отличалась от истории Антона Липатова.

– Видели бы вы, какой счастливой была Вика, –закончил он. – Прибежала ко мне, с порога начала приплясывать, какненормальная! За пять минут вывалила на меня свои новости и ускакала, а я,знаете ли, остался в легком недоумении. Мне казалось, что все подобные конкурсы– надувательство сплошное и полный обман.

– Вика была с вами откровенна, как вы думаете? –прямо спросил Сергей.

Старик задумался.

– Она девочка скрытная, но мне никогда не врет, –проговорил он медленно. – Скрытность у нее из семьи идет, нужно знатьнаших родственников, чтобы понимать, о чем я. Да я бы, пожалуй, искрытностью-то это не назвал. Сейчас принято с первых минут знакомства сообщатьсобеседнику самую личную информацию, выкладывать все как на духу. Я и сам,признаться, не люблю откровенничать, а уж в малознакомых людях откровенностьдля меня и вовсе невыносима. И Вика такая же. Говорит, прежде чемоткровенничать, нужно хотя бы годик-полтора пообщаться с человеком, узнать его.Да, все-таки она со мной откровенна. Видите ли, я очень ее люблю, и Вике прекрасноизвестно мое к ней отношение.

– Что у нее за семья?

Каморкин покосился на Илюшина, положил в рот крекер,тщательно прожевал и лишь затем ответил:

– Семья как семья, со своими странностями. Если угодно,я могу подробнее рассказать о Галине и ее муже, но не вижу, чем может помочьмой рассказ.

– Хорошо, – не стал настаивать Илюшин. –Тогда скажите, Михаил Олегович, с кем встречалась Вика? У нее есть друг?

– Был, – неохотно признал Каморкин. – Викаменя со своими мальчиками не знакомила, но о последнем воздыхателе, как нистранно, я знаю.

– Потому что телевизор смотрите, – моментальнодогадался Макар.

– Именно, – с легким удивлением взглянул на негостарик. – Вам уже известно о данном персонаже?

– Вениамин Рощин?

– Он самый. – Каморкин сморщил нос и стал похож нахудую черепаху. – Толком рассказать ничего об их отношениях я не могу, ноодно знаю точно: расстались они врагами. Этот актеришко даже смел угрожатьВике!

– За что?

– Она первая разорвала отношения, – объяснилМихаил Олегович. – Он – самодовольный, напыщенный красавчик, полнаябездарность. Я, признаться, был даже несколько удивлен выбором племянницы;разочарован, сказать точнее. Но Вика быстро разобралась в своем герое.

– Чем он ей угрожал? – нахмурился Бабкин.

– И этого не знаю, – сокрушенно развел рукамистарик. – Вика как-то обмолвилась, что Рощин звонит ей и говорит гадости,угрожает. Я пытался было ее расспросить, но она настолько несерьезно отнесласько всем его звонкам, что даже не стала посвящать меня в подробности. Тогда ярешил, что дело и впрямь не стоит выеденного яйца, что в мальчишке оскорбленноесамолюбие бушует, но сейчас…

– Мы поговорим с Рощиным, – понял егоИлюшин. – Если бы Вика уехала с ним отдыхать, она бы вам сказала?

– Да, – не задумываясь, кивнул Каморкин. – Яуверен, что Вика любит меня, к моему мнению прислушивается… Но сделает она всеравно по-своему, что бы я ни говорил ей, как бы ни убеждал. Да, и вот что: Виканикогда не стала бы врать о каком-то выигрыше. Она очень честная девочка,искренняя.

Макар хмыкнул про себя. Уже третий человек говорил ему обискренности и честности Вики Стрежиной, при том отзываясь о ней с нескрываемойтеплотой и заботой. Илюшин никогда не считал честность и прямоту, вернее,прямолинейность, приятными чертами, которые могут снискать для их обладателялюбовь окружающих – скорее наоборот. Значит, в девушке, которую они искали,было что-то притягательное – притягательное настолько, что даже пресловутаяпрямота не расценивалась ее друзьями как недостаток. «Интересно, что?» –спросил себя Макар. Пока у него не было ответа на этот вопрос.

– Спасибо, Михаил Олегович, – сказал он,поднимаясь.