Натаниэль глянул на часы.

Еще две минуты.

И если повезет, через час все закончится.

И хотя у невест вошло в моду опаздывать, Натаниэль готов был поспорить, что Каталина явится точно вовремя.

Так и вышло.

Стоило гостям завидеть принцессу, как все дружно поднялись и повернули головы в ее сторону, а когда она, опираясь на отцовскую руку, переступила порог, Натаниэль почувствовал, что у него в горле застрял комок, а ленивое любопытство, цинизм и отстраненность разом прошли.

Весь день накрапывавший дождик сменился настоящим штормом, и порывы ветра раздували подол атласного платья цвета слоновой кости с овальным вырезом. Прекрасное лицо скрывала фата, но, пока Каталина шла к алтарю, Натаниэль пристально ее разглядывал, но видел перед собой лишь какую-то ожившую статую. Язык ее тела не нес в себе вообще никаких чувств и эмоций. Меньше воодушевления излучал лишь ведущий ее за руку король, и Натаниэль всерьез испугался, что, если отец невесты еще сильнее стиснет зубы, его лицо просто-напросто треснет пополам.

Когда они поравнялись с Натаниэлем, король отступил, не удостоив жениха взглядом.

Чувствуя напряжение, какого не ощущал уже много лет, Натаниэль поднял фату, и принцесса, чуть замешкавшись, не успела скрыть свои истинные чувства.

Каталина была в ярости.

А потом она моргнула, и на прекрасном лице осталась лишь привычная фарфоровая маска.

И когда пришел ее черед произносить клятвы, ее голос даже не дрогнул.

К десерту Каталина лишь притронулась и даже не чувствовала вкуса, впрочем она не могла вспомнить и то, что подавали до этого. На этот раз она не могла списать отсутствие аппетита даже на утреннюю тошноту. Потому что по иронии судьбы сегодня ее впервые за неделю вообще не мутило. Да и желудок был слишком пуст, чтобы вообще хоть что-то чувствовать.

Свадебный банкет проходил в самом маленьком из залов дворца, и она даже удивилась, что отец с братом не назначили его в теплице.

Возможности спросить отца о внезапной описи ей тоже так и не представилось. Он специально дожидался последней секунды, чтобы присоединиться к ней у входа в часовню, и двери распахнулись раньше, чем она успела произнести хоть слово.

А ведь когда замуж выходила Изабелла, он лично вел ее от комнаты до кареты, запряженной четверкой лошадей, что доставила их в главный собор, а его лицо так и светилось гордостью…

И даже вечно поглощенная лишь самой собой Изабелла расстроилась, когда увидела, как обращаются с Каталиной… И всю дорогу к часовне держала ее за руку.

Счастливая-счастливая сестренка… Она без ума влюбилась в простолюдина и получила благословение отца и брата на этот союз.

Как же Изабелле с Себастьяном повезло найти друг друга… У Каталины просто сердце замирало, когда она видела царившие между ними нежность и истинную любовь во всей красе. Тем более что обычно в доме Фернандесов брак был всего лишь деловой сделкой, и брак ее родителей не стал в этом плане исключением. Так же и ее предполагавшийся брак с Гелиосом.

Но, имея перед глазами пример того, каким должен быть настоящий брак…

Вот только у нее этого никогда не будет. И жаль, что она вообще это видела, потому что теперь точно знает, чего лишалась, даже не попробовав.

И хотя на банкете Натаниэль говорил с ней вполне вежливо, в его глазах не было и намека на какую бы то ни было близость, и он мог бы с той же вежливостью беседовать с любым случайным соседом по столу, а те искорки, что раньше вспыхивали, когда он на нее смотрел, исчезли.

Да и поцелуй, которым они обменялись в часовне, был всего лишь кратким прикосновением губ и значил еще меньше, чем поцелуй на ночь от дальнего родственника.

И, как ни глупо, с каждой секундой у нее все сильнее и сильнее болело в груди. Но с чего это вдруг? Она же с самого начала знала, что они заключают строго деловой союз, в котором чувствам не место…

— А кто здесь с твоей стороны? — Каталина задумчиво пробежалась по лицам гостей.

— Никого.

— Почему?

— Потому что это всего лишь фарс.

— Да, — согласилась она, пригубив апельсиновый сок, жалея, что не может выпить вина. — Просто я подумала, что ты мог бы пригласить семью, чтобы она тебя поддержала. — Она знала, что он потерял родителей еще в детстве, но ведь у каждого есть хоть какая-то семья, разве нет?

— У меня не так много родственников.

— Но ты их приглашал? — настаивала Каталина, хотя ясно понимала, что он не желает продолжать разговор.

— Нет. — Он выразительно глянул на ее десерт. — Тебе нужно поесть.

Я не голодна. — Как вообще можно есть, когда гости с них глаз не сводят? Она с детства привыкла, что за ней постоянно следят, но сейчас все было иначе. Пока что дом Фернандесов не делал никаких официальных заявлений о ее беременности, но она ясно чувствовала, что все собравшиеся уже знают. Или, по крайней мере, подозревают.

Но это не важно. Пусть думают что хотят, через пару часов она наконец-то съедет из единственного места, что она когда-либо звала домом, и переселится к мужчине, что видит в ней лишь обузу.

Когда они уселись в машину Натаниэля и водитель завел мотор, Каталина спросила:

— Моих вещей дожидаться не станем?

— Их уже отправили ко мне домой.

Кивнув, Каталина уставилась в окно, и какое-то время спустя Натаниэль спросил:

— Тебя что-то беспокоит?

— Днем отец прислал ко мне свою помощницу, чтобы она составила полную опись моего имущества, — ответила она, немного помолчав.

— Что ты подразумеваешь под словом «имущество»?

— Все. Одежду, драгоценности, даже книги… вообще все. И меня беспокоит выбранное время. Все подстроили так, что опись начали составлять, когда я одевалась к церемонии, и я не понимаю, зачем этот список вообще понадобился.

— Есть какие-то предположения?

— Не знаю, но это было очень неожиданно и даже страшно. Думаю, это какое-то предупреждение. Демонстрация силы. Я не знаю. — Она прикрыла глаза. — Возможно, это очередное наказание.

Натаниэль машинально стиснул кулаки.

Просто не верится, что Доминик сумел настолько настроить короля против собственной дочери. Разумеется, он отлично понимал, что с точки зрения короля он совсем не годится принцессе в мужья, и, учитывая его репутацию, это вовсе не удивительно, но подобное обращение совершенно непростительно.

Конечно, порой отношения в семье бывают весьма сложны и запутанны, но так обращаться с собственной плотью и кровью…

Не успев додумать эту мысль, Натаниэль вспомнил, как обошелся с собственной плотью и кровью. То, что он сделал, непростительно вдвойне и никакое раскаяние ничего уже не исправит.