— К черту подробности, — прервал Мрак нетерпеливо.

— Он умер?

— А ты как думаешь? — спросил Олег язвительно.

— Ах да, ты ж тогда был на стороне троянцев… Словом,высоко в небе летел орел, держа в когтях большую черепаху. Устал, выронил. Всепонятно?

— И черепаха панцирем, — закончил Мракпонимающе, — голову мудреца всмятку… Так? То-то. Я всегда говорил: в нашейжизни надо лоб покрепче. И самому ворота прошибать, и принимать такие подарки влоб… Все равно, Олег, я тебя не понимаю. Ну, совершенные они, совершенные… Подумаешь,совершенные! Во-первых, десять миллионов лет одного только бессмертия!… Да нашитолько за тысячу лет всю Галактику, как тараканы, заселят!… А за миллион —только за один!…

— и всю Вселенную так заполонят, что лбами будутстукаться во всех измерениях. Олег помолчал, сказал горько:

— Не значит ли это, что раковая опухоль распространитсяна всю Вселенную? И… погубит? Мрак, мы снова влезли в то, чего я очень хотел быизбежать.

— Во что?

— Проблему выбора, — ответил Олег тихо.

Мрак шумно выпустил из груди воздух, развел руками:

— Ну, ты уж пугун так пугун!… Напугал до икотки. Я уждумал, во что такое страшное влезли. А выбирать — милое дело. Было бы из чего.

— Еще не понял? — спросил Олег.

— Выбор прост: на чьей мы стороне.

Мрак удивился, встревожился, даже отстранился и внимательносмотрел в бледное сосредоточенное лицо волхва.

— Ты не болен?

— Нет.

— Тогда какая может быть проблема?

— Не видишь?

— Нет, — отрезал Мрак.

— В упор не вижу. То они, а это — мы.

Олег сказал горько:

— Мрак, вспомни, сколько мы сражались засправедливость!… За всеобщую справедливость. Дрались против клановости,трайбализма, племенной розни… Помнишь самый древний звериный клич, ещедочеловечий: «Наших бьют!» И бросается стая крыс или волчья стая, а потом ичеловечья — на чужака… Неважно, прав он или не прав, хорош или нет, но главноето, что он ударил человека из нашего племени! И неважно, что ударил за дело,что наш хотел украсть у него корову, изнасиловать жену и спалить хату, но этонаш, свой, его в обиду не дадим, а вот тот хоть и во всем прав, и в сто разлучше нашего — чужой… Так?

Мрак поморщился:

— Олег… Не утрируй.

— Мрак, — откликнулся Олег как эхо, — будьсправедлив.

Мрак горько усмехнулся:

— Олег, чужаки хотят, чтобы все играли по их правилам.Вся Вселенная. Ладно, эта Галактика. Но у меня могут быть другие правила.

— Их правила лучше, — вставил Олег.

— А если у меня другая игра?

— Это не игра, — ответил Олег устало.

— Это… жизнь. А здесь одни правила для всех. Благополучие,цивилизация, развитие, культура, бессмертие рода, как у нас, и бессмертиеиндивидуальное, о чем только мечтаем… Не буду перечислять, но все правила,Мрак, совпадают. И в этой игре они побивают нас по всем параметрам.

Мрак покачал головой:

— А я не принимаю такого результата. Это раз. А два…это то, что матч еще не закончился.

— Закончился, — ответил Олег тихо.

— Корабль с антиматерией готов к старту. Излучательпраматерии уже направлен в сторону нашего Солнца. Если лабуняне решат, что мыготовы для Большого Космоса, ударят импульсом.

— Хорошо, — сказал Мрак упрямо, — тогдавопрос иначе. Они должны оказать нам помощь! Дать все высокие технологии,обеспечить бессмертием…

Он умолк, сбившись под грустным взглядом волхва. Олегмолчал, но его молчание было кричащим.

— Что не так? — спросил Мрак сварливо.

— Мрак, ты не обратил внимания, сколько их?… По стомиллиардов на планете!… А заселенных планет — три миллиона. На каждого жителяЗемли: старика, ребенка, дебила, извращенца, слабоумного, наркомана, заключенного,пьяного бомжа — приходится по пятьдесят миллиардов лабунян. Пятьдесятмиллиардов бессмертных, знающих и умеющих — на каждого жителя Земли… Эх!

Мрак молчал. Эта цифра точно так же не укладывалась вголове, как и межзвездные расстояния. Но точка зрения Олега чуть понятнее.

— Да, — сказал он с неохотой, — тогда такуюмелочь, как мы, можно и не заметить. Смахнуть с дороги прогресса. Потеряневелика. Все равно что нам проложить шоссе, не обращая внимания на разрушенныймуравьиный домик. Но ты мне не говори, что муравьи должны с этим соглашаться!

Олег прямо посмотрел ему в глаза.

— То муравьи, — произнес он, — а то — люди.Мрак ощутил, что мороз ходит по коже.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего, — ответил Олег.

— К счастью, все будет сделано без нас. На этот разсправедливость свершится без наших героических усилий. Лабуняне прижгут эту,пока крохотную, язвочку… и Вселенная будет спасена. По ней красиво и неспешнобудет распространяться эта чудесная гармоничная раса.

— А мы?

— Мрак, это наш народ. Разве не понимаешь? Забудь этозвериное «Наших бьют!». Там, на Земле — не наши. Наши — здесь. Помнишь, мыдавно ломали свое мировоззрение… а потом и все общечеловеческое, что нашим надосчитать не того, кто родной по крови, а того, кто прав… Давай, наконец, жить непо звериным привычкам, а по уму! Мрак, уже пора жить по уму!

Мрак даже не стал колебаться или задумываться, простобуркнул с полнейшим пренебрежением:

— По уму? А зачем же тогда в такую даль целый возинстинктов перли?

На планету, как показали бесстрастные цифры, прибыло пока небольше миллиарда человек. Почти все расселялись поодиночке, так что планетавыглядела пустой, а города казались заброшенными. Игарна, оказывается, впоследнее время возлюбила уединение, вот и ушла из перенаселенного старого мирав этот новый, а в этом городе, кроме нее, всего лишь восемь человек. И все онидержатся обособленно…

— Художники, — проворчал Мрак.

— Или какие-нибудь там писателя. А может, наркопритоныготовят…

Он просматривал дневную хронику событий, все хорошо и всепоют, в душе медленно таяла надежда отыскать что-нибудь компрометирующее этихчетырехкамерных, что прикидываются людьми, заразы, должны же быть они, гады,хуже, обязательно должны…

Незримая дверь распахнулась с грохотом, как в старое доброевремя. Олег появился из пространства, как Зевс к Семеле: в грохоте, громе,блеске молний, рот до ушей, сквозь оранжевую кожу явно просвечивает прежняярожа.