Вопрос был адресован арестованному. Тот, не открывая глаз,кивнул.

– Что за нация эти англичане! – взорвалсясержант. – Мало им Индии, мало морей! Хотят подмять под себя весь мир! Идобро б ещё действовали честно! Вот что я вам скажу, джентльмены. СтарушкаБритания взяла себе слишком много воли. Давно пора поставить её на место.Нечего им делать в Японии. Есть страны поприличней, которые и торгуют честно, ив политику не лезут.

В этом титулярный советник был с американцем совершенносогласен, хоть и подозревал, что под «странами поприличней» тот имеет в видуотнюдь не Российскую империю.

– Я не хочу на свободу, – сказал вдруг Онокодзи,глядя на Фандорина. – Меня убьют. Позаботьтесь обо мне. Я вам пригожусь.

– Вы расскажете всё, что вам известно, о тайных делахБулкокса, и тогда сержант Локстон разрешит вам жить в муниципальной тюрьместолько, сколько понадобится.

– Нет! Здесь он меня в два счета найдёт!

Видя, что человек не в себе, Эраст Петрович мягко сказал:

– Хорошо. Я дам вам убежище в российском консульстве.Но при условии полной откровенности.

– Я всё расскажу. Про Булкокса. Но не сейчас. Мнеплохо. А скоро станет ещё хуже. Нужен укол. Я усну, а потом… потом мыпоговорим. Только уведите меня отсюда! Быстрей! Он… он наверняка знает, что яарестован. О Суге тоже знает! И сразу догадается. Он очень умен!

Локстон фыркнул:

– Ишь, как его запугал проклятый англичашка!

Вдруг сзади донеслось:

– О ком это вы, сержант? Уж не обо мне ли?

Все обернулись. На пороге тюремного отсека стоял Твигс – каквсегда, при галстуке и в тугих воротничках, под мышкой порыжевший от временидокторский саквояж.

– Нет, док, это я не о вас, это я… – смутился начальникмуниципальной полиции, но Асагава громко закашлялся, и Локстон не очень складнозакончил. – Это я совсем о другом англичаш… о другом англичанине.

Эраст Петрович поймал взгляд инспектора, тот слегка пожалплечами. Этот жест означал: Твигс-сэнсэй, конечно, человек в высшей степенидостойный, но тут затронуты государственные интересы и престиж его отчизны,поэтому о Булкоксе лучше умолчать.

– Ну что ночная экспедиция? – жадно спросилврач. – Признаться, я до рассвета не мог глаз сомкнуть. Ужасно за васволновался. Рассказывайте же!

Рассказали. Почти всё – не упомянули лишь о малопочтенномдостопочтенном.

– Значит, доказательства против Суги у вас есть, асамого Суги уже нет? – резюмировал доктор, вытирая лысинуплаточком. – Но это чудесно! Почему у вас, джентльмены, такие озадаченныелица?

Последовал новый обмен взглядами, и опять инспектор пожалплечами, но теперь уже в ином смысле: мол, поступайте, как знаете.

– В бумагах интенданта мы обнаружили схему, в которойвсе записи сделаны какими-то странными з-значками. – Эраст Петровичпоказал листок. – Мы знаем, что это участники заговора, но не можемпрочесть имён…

– Дайте-ка…

Твигс сдвинул очки на самый кончик носа, впился взглядом вбумагу. Потом вдруг перевернул её вверх ногами.

– Постойте, постойте… Где-то я видел нечто подобное…

– Вспоминайте, доктор, вспоминайте! – наперебойвоскликнули все трое.

– Криптограммы, которыми пользовались ниндзя. Вот чтоэто такое, – торжественно объявил Твигс. – У синоби существоваласобственная система фонетической письменности, для секретных корреспонденции.

– Интендант Суга не синоби, – усомнился Асага-ва. –Это исключено. Он из хорошей самурайской семьи.

– Что с того? Он мог выучить их азбуку, как это в своёвремя попытался сделать я. Вы знаете, что меня очень интересует история ниндзя.Вот так, с ходу, я вам эти значки не прочту, но если покопаться в моих старыхзаписях, может быть, кое-что и удастся расшифровать. Обещать не могу, нопопробую.

– Мы знаем, как читается одно из слов. – Фандоринпоказал на центральный кружок. – Это имя главаря.

– О, это очень важно! Тут есть буквы, встречающиеся вдругих словах. Говорите скорей, что тут написано?

Титулярный советник тихо произнёс:

– Булкокс.

Доктор побагровел. Когда до него дошёл весь смысл этогосообщения, негодованию мистера Твигса не было предела. Он произнёс целуюфилиппику в адрес проходимцев, которые пятнают честь и принципы великойимперии, а закончил так:

– Если ваши сведения верны, то достопочтенный Булкокспреступник. Он будет разоблачён и понесёт заслуженную кару!

Асагава недоверчиво спросил:

– И вам безразлично, что пострадает честь отчизны?

Горделиво расправив плечи и воздев палец, Твигс сказал:

– Честь отчизны, мой дорогой Асагава, блюдёт не тот,кто покрывает её преступления, а тот, кто не боится её от них очистить.

После этой сентенции возникла пауза. Слушатели задумались,прав ли доктор, и, судя по тому, что инспектор поморщился, сержант кивнул, авице-консул вздохнул, пришли к неодинаковым выводам.

Асагава вернул разговор в деловое русло:

– Раз мы все заодно, предлагаю обсудить план действий.Задача не из лёгких. На это понадобится время… Куда вы?

Вопрос был адресован Фандорину, который вдруг тряхнулголовой, словно придя к некоему решению, и направился к выходу.

– Посовещайтесь пока без меня, г-господа. У менянеотложное дело.

– Постойте! А как же я? – кинулся к решёткеОнокодзи. – Вы обещали дать мне убежище!

Невозможно передать, до чего Эрасту Петровичу, всецелозахваченному своей идеей, не хотелось сейчас возиться с этим слизняком.

Но слово есть слово.

Было в начале

И останется в конце.

Слово есть Слово.

Всю ночь Маса не спал, тревожился.

Вечером, сделав вид, что поверил, будто господину вдругпонадобилась газета, вышел из дома, но ни в какой «Гранд-отель», конечно, непошёл, а притаился за деревом. Незамеченным проследовал за господином достанции и, когда увидел, что тот собирается в Токио, хотел было тоже взятьбилет. Однако тут появился инспектор Асагава. По тому, как он прошёл мимогосподина, не поздоровавшись, стало ясно: у них какое-то общее дело.