Элизабет стиснула руки, они были холодными и онемевшими.

– Расскажи мне, почему, – надтреснутым голосом сказала она.

– Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе, какими мотивамируководствуется сумасшедший? – злобно прошипел Роберт, но потом огромнымусилием воли взял себя в руки. – У меня было целых два года, чтобы подумать надэтим, и все-таки я не мог понять, что его к этому побудило, и только когда яузнал, что он женился на тебе, все стало ясным как день. Он пытался убить меняна Маблемарской дороге после нашей дуэли. Ты знаешь об этом?

– Я наняла детектива, чтобы найти тебя, – сказала она, киваяв знак того, что ей известно об этом, и не замечая, что Роберт стал ещебледнее. – Но они сказали, что это ты пытался убить его.

– Чушь собачья!

– Это было только предположение, – признала она. – Но зачембыло Яну убивать тебя?

– Зачем? – фыркнул он, жадно отрывая куски хлеба и запихиваяих в рот,

Элизабет наблюдала за ним с тяжелым сердцем. –

Во-первых, потому что я стрелял в него на дуэли. Но нетолько поэтому. Я расстроил его планы, когда обнаружил его в оранжерее. Онзнал, что занесся слишком высоко, когда пытался соблазнить тебя, но я поставилего на место. А ты знаешь, – он резко засмеялся, – что после этого эпизодамногие повернулись к нему спиной? Очень многие, я сам слышал об этом перед тем,как он упрятал меня в трюм своего корабля.

Элизабет издала долгий, прерывистый вздох.

– Что ты собираешься предпринять?

Роберт откинул назад голову и закрыл глаза, вид у него былизмученный.

– Торнтон убьет меня, если узнает, что я еще жив, – сабсолютной убежденностью сказал он. – Я не вынесу еще одного поражения,Элизабет. Почти неделю я был на грани жизни и смерти.

Всхлип жалости и ужаса замер у нее на губах, и голос ее упалдо шепота.

– Ты хочешь обратиться к властям?

– Я думал об этом. Я так жажду этого, что не могу спать поночам, но они не поверят мне на слово. Твой муж стал богатым и влиятельнымчеловеком. – Сказав «твой муж» он бросил на нее такой обвиняющий взгляд, чтоЭлизабет отвела глаза.

– Я… – Элизабет подняла руку, пытаясь объясниться иизвиниться, но не знала, за что ей, собственно, извиняться, и глаза ее застлалослезами. – Пожалуйста, – беспомощно воскликнуло она, – я не знаю, что делать ичто сказать. Пока не знаю. Сейчас я не могу ни о чем думать.

Он бросил хлеб и обвил ее руками.

– Бедное прекрасное дитя. Сколько ночей я провел без снадумая, как ты там, и отгоняя от себя мысль, что его грязные руки могутдотронуться до тебя. У него есть шахты: это глубокие бесконечные подземныетоннели, где в скотских условиях живут люди Вот где он берет деньги на все, чтопокупает.

«Включая драгоценности и меха, что он подарил мне», – подумала Элизабет, и тошнота снова подступила ей к горлу. Он вздрогнула вобъятиях Роберта.

– Если ты не будешь заявлять на него в полицию, то что тысобираешься делать?

– Что я сделаю? – переспросил он. – Этот вопрос касаетсятолько меня,

Элизабет. Но если он узнает, что тебе известно о егозлодеяниях, ты вряд ли сможешь выжить после того, что с тобой сделают его люди.

В этот момент вопрос выживания волновал Элизабет меньшевсего. Внутри она и так уже чувствовала себя мертвой.

– Нам придется уехать. Сменить имена. Начать новую жизнь.

В первый раз, принимая решение, Элизабет не подумала оХэвенхёрсте.

– Где? – почти беззвучно спросила она.

– Я подумаю об этом. Сколько денег ты сумеешь собрать заоставшиеся несколько дней?

Слезы наконец закапали из ее зажмуренных глаз, потому что унее больше не было выбора. Не было перспектив. Не было Яна.

– Думаю, много, – бесцветным голосом сказала она, – если мнеудастся продать драгоценности.

Он запечатлел братский поцелуй на ее виске.

– Теперь ты должна в точности следовать моим инструкциям.Обещаешь?

Она кивнула и сглотнула болезненный комок в горле.

– Никто не должен знать, что ты собираешься бежать. Онпомешает тебе, если узнает о твоих намерениях.

Элизабет снова кивнула. Конечно, Ян не отпустит ее простотак, не выяснив причины. После того, как она так горячо любила его, он ни зачто не поверит, что причина развода в неприязни к нему.

– Попробуй продать все, что можно, но так, чтобы не вызватьподозрений.

Поезжай в Лондон: в большом городе тебя вряд ли узнают,особенно если ты изменишь внешность и назовешься другим именем. В пятницу наймикарету и поезжай в Тэрстон Кроссинг, что на Бернамской дороге. Там, в почтовойконторе, я буду тебя ждать. Учти, что как только твое исчезновение обнаружится,Торнтон организует поиски, и если тебя найдут, то лучше уж тебе сразу умереть.Мы будем путешествовать как муж и жена – поскольку он будет думать, что тысбежала одна, на супружескую пару вряд ли обратят внимание.

Элизабет слушала его и понимала все, что он говорил, но немогла пошевелиться.

– Куда мы поедем? – беззвучно спросила она.

– Я еще не решил. Может быть, в Брюссель, но это слишкомблизко. А может, в Америку. Но сначала мы поедем на север и остановимся вХелмшиде. Это небольшая деревушка на побережье, очень далекая от всякойцивилизации. Газеты доходят до них редко, поэтому они вряд ли узнают о том, чтотебя разыскивают.

Там мы будем дожидаться корабля, направляющегося в колонии.– Он отстранил ее от себя. – Мне пора идти. Ты поняла, что тебе надо делать?

Она кивнула.

– И еще. Я хочу, чтобы ты с ним повздорила, желательно укого-нибудь на глазах. Это необязательно должна быть серьезная ссора, нужнотолько, чтобы он думал, что ты рассердилась на него, поэтому не сразу бросилсяна поиски. Если ты исчезнешь по неизвестной причине, он начнет разыскивать тебянемедленно.

Если же он будет считать это простым капризом, мы выиграемвремя. Сможешь так сделать?

– Да, – хрипло ответила Элизабет. – Думаю, что да. Но мне быхотелось оставить ему записку, сказать ему… – слезы сдавили ей горло при мысли,что она будет писать Яну прощальную записку. Он мог быть каким угодночудовищем, но ее сердце не могло отказаться от любви так же быстро, как умпринял его предательство, – …объяснить, почему я уезжаю. – Голос ее прервался,и плечи затряслись от горьких рыданий.