Только один слуга в Хэвенхёрсте дал показания, которые немогли свидетельствовать против Яна, но они причинили ему еще большие мучения,чем все остальные намеки. Новый садовник по имени Вилья?? Стоуки сказал, что зачетыре дня до исчезновения леди Торнтон видел, как она в сумерках вышла из домас черного хода и направилась в сад. Стоуки последовал за ней, собираясьспросить, нужно ли мульчировать клумбы с цветами, однако не посмел приблизитьсяк ней, так как увидел, что она обнимает «мужчину, который не был ее мужем».

Газеты замечали по этому поводу, что неверность могласпровоцировать мужа не только на ссору, но и на то, чтобы заставить ееисчезнуть… навсегда.

Однако официальные власти медлили с обвинением, так как всееще не могли поверить, что лорд Торнтон мог убить свою жену только из-за того,что она встречалась в саду с каким-то мужчиной. Полицейские считали этонедостаточным мотивом для преступления.

Однако к концу второй недели некто, кого все это время небыло в Англии, вернулся и, узнав из газет о загадочном исчезновении ледиТорнтон, пришел в неописуемую ярость. Мистер Вордсворт – частный детектив,который работал по заданию леди Торнтон, выдвинул против маркизаКенсингтонского настолько тяжкие обвинения, что в полиции решили до поры довремени держать его показания в строжайшем секрете.

Но пришел день, когда «Таймс» сообщила самую будоражащуюновость за последнее время: Ян Торнтон, маркиз Кенсингтонскнй,

Я своем лондонском доме был подвергнут официальному допросус целью выяснения его причастности к исчезновению жены.

Хотя формально лорд Торнтон и не был обвинен в исчезновенииледи Элизабет и до конца расследования было решено не заключать его под стражу,ему было приказано оставаться в Лондоне до тех пор, пока не состоится закрытоезаседание верховного суда, который решит, достаточно ли оснований для обвиненияего в исчезновении жены и ее брата, о чем стало известно благодаря показанияммистера

Вордсворта.

– Они не сделают этого, Ян, – сказал Джордан Таунсендвечером следующего дня. Пройдя несколько раз из одного конца в другой, онповторил: – Они не сделают этого.

– Сделают, – безразличным голосом отозвался Ян. Он говорилсовершенно спокойно, и в глазах не отразилось никакого волнения. Уже много днейназад Ян утратил интерес к расследованию. Элизабет пропала, и поскольку за этимне последовало требования выкупа и вообще ничего, у него больше не былооснований думать, что ее увезли силой. Ян чертовски хорошо знал, что не убивалее и не прятал в каком-нибудь укромном месте, поэтому ему оставалось сделатьтолько один вывод: Элизабет ушла от него по собственной воле.

Полицейские власти все еще сомневались в действительномсуществовании мужчины, с которым якобы встречалась леди Торнтон, поскольку усадовника оказалось очень слабое зрение, и даже сам он признался, что «этомогли быть не мужские руки, а ветки деревьев, которые в сумраке качались вокругнее». Однако

Ян не сомневался в его показаниях. Существование любовникабыло единственным разумным объяснением, он и сам заподозрил это, когда видел еев последний раз.

Если бы у Элизабет были какие-то неприятности, она бы сталаискать утешения в его объятиях, даже утаив причину. Но как раз он-то и пугал еебольше всего: она не хотела, чтобы он спал с ней в одной постели, она вообще нехотела, чтобы он дотрагивался до нее.

Нет, тогда он даже не думал об измене и сказал ей о своихподозрениях, не сомневаясь, что она сейчас же разубедит его и объяснитнастоящую причину своего странного поведения. Она этого не сделала, и все-такион не верил в измену.

Однако теперь Ян не просто подозревал, он был уверен, иосознание этого наполняло его такой болью, какой он не испытывал еще никогда вжизни и которая не оставляла его ни днем, ни ночью. Эта боль навалилась нанего, как каменная глыба, и сделала нечувствительным.

– Говорю тебе, они не потащат тебя в суд, – повторялДжордан. – Неужели вы в самом деле думаете, что они это сделают? – попросил он,переводя взгляд с

Дункана на герцога Стэнхоупского, которые тоже были вгостиной. В ответ они подняли на Джордана затуманенные болью глаза,отрицательно качнули головами, стараясь выглядеть при этом уверенно, и сноваопустили глаза на свои сцепленные руки.

По английским законам Яна должен был судить суд пэров, апоскольку он являлся британским лордом, его могла судить только палата лордов,и Джордан уцепился за этот шанс, как за спасательный крут.

– Ты не первый мужчина, от которого после ссоры сбежаласлишком чувствительная жена, надеясь заставить мужа раскаяться и прибежать кней на задних лапках, – продолжал Джордан, пытаясь представить дело так, будто

Элизабет просто обиделась и прячется где-нибудь, недогадываясь, что тем самым вредит репутации мужа и подвергает опасности егожизнь. – Они не станут собирать всю эту чертову палату лордов только ради того,чтобы судить человека, от которого сбежала жена. Черт, да половина лордов вэтой палате не в состоянии уследить за своими женами. Почему же тебя должны заэто судить?

Александра подняла на мужа глаза, полные горечи и упрека.Так же, как и Ян, она знала, что Элизабет никогда не выберет такой способ добитьсяизвинений.

Но в отличие от него она не верила, что ее подруга могласбежать с любовником.

В дверях появился дворецкий Яна и вручил Джорданузапечатанный конверт.

– Как знать, – попытался пошутить Джордан, распечатывая его,– может быть, это от Элизабет? Наверное, она боится показаться тебе на глаза ипросит меня заступиться за нее. Но улыбка внезапно застыла у него на губах.

– Что там? – воскликнула Алекс, увидев, как посерело еголицо. Джордан смял листок и повернулся к Яну.

– Они собирают палату лордов, – со злостью и горечью сказалон.

– По крайней мере приятно сознавать, – с холоднымбезразличием отозвался

Ян, вставая с кресла и направляясь к своему кабинету, – чтона моей стороне будут целых два человека – мой друг и мой родственник.

Он ушел. Джордан продолжал мерить шагами комнату.

– Это нагромождение ничем не подтвержденных оскорбительныхпредположений.

Все это. И дуэль с ее братом – тоже. Исчезновение Робертаможно легко объяснить и другими причинами.

– Одно исчезновение действительно легко объяснить, – сказалгерцог

Стэнхоупский. – Но, боюсь, что два исчезновения в однойсемье будут выглядеть иначе. Если Ян не предпримет никаких шагов для того,чтобы найти какие-нибудь аргументы в свою пользу, его ни за что не оправдают.