— Алло, Берта! Я собираюсь немного поразвлечься сегоднявечером и… — Я осекся и изобразил на своей физиономии смущение. Через минутусказал: — Послушай, Берта! Это нечто особенное. Я… — Немного спустя япопробовал снова: — Послушай, Берта, это бизнес. Правда.

Этот парень некоторым образом связан… с нашим клиентом. Яхочу… — Через несколько секунд продолжил упавшим голосом: — Ладно, если такнужно… Ладно-ладно, перестань визжать. Я возьму это чертово дело на себя.

Я с отвращением шлепнул трубку на рычаг и покачал головой:

— Без меня меня женили. Черт бы побрал этот бизнес!

Его лицо выразило разочарование.

— Ну вот, а я предвкушал нечто изысканное, — посетовал я. —Хотел усвоить несколько твоих трюков с женщинами.

— Держись ко мне поближе, я научу тебя, как надодействовать, — пообещал он. — Ты выглядишь сосунком.

Мы обменялись рукопожатиями, и я ушел.

Когда я вернулся в контору, Элси Бранд кивнула мне весьмахолодно. Я закрыл дверь и сказал:

— Теперь послушай, сестренка. В ближайшее время я посвящутебя в дела, а пока по крайней мере ходи мне в масть и не начинай козырятьмоими тузами.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты прекрасно знаешь, черт побери, что я имею в виду, —возмутился я. — Если у меня важное свидание, я не стану спрашивать у тебяразрешения идти на него.

Если я звоню, чтобы таким путем от чего-то отвертеться, покрайней мере оставайся на проводе и начинай мне подыгрывать, пока недогадаешься, к чему я клоню.

К твоему сведению, этот разговор могли подслушать. А на сейраз я был вынужден, после того как ты бросила трубку, имитировать разговор,чтобы надуть одного типа и избавиться от свидания, на которое не хотел идти.

Ее лицо залилось краской:

— О, мне очень жаль, Дональд. Я же не знала, что у тебя науме.

— Впредь, — потребовал я, — доверяй мне немного больше. Ихотя бы попытайся догадаться, к чему я клоню.

Я подошел к стенному шкафу, открыл его и вынул духовоеружье.

— Ты не собираешься объяснить мне, что это такое? — спросилаЭлси. — Я хотела повесить туда пальто и… На вид это какая-то дьявольская вещь.

— Это, — ответил я, — аванс небольшого, но соблазнительногогонорара… Берта у себя?

— У себя.

— Одна?

— Вроде бы да. Хочешь, чтобы я позвонила?

— Пойду без звонка, — сказал я.

Взяв духовое ружье, я направился в кабинет Берты.

Она высоким металлическим голосом говорила что-то вдиктофон. Посмотрела на меня с досадой и выключила его.

— Черт побери, когда ты мне нужен, тебя не отыскать. Нокогда я диктую важное письмо, ты… Дональд, что это, черт побери?

— Это, — объяснил я, — духовое ружье.

Я вытащил из кармана нефритового Будду.

— А это, — продолжил я, — пропавший нефритовый Будда.Поскольку у тебя был персональный контакт с Дином Крокеттом-вторым, неплохо бытебе самой вернуть вещи.

Берта уставилась на меня. Двойной подбородок покоился на еешее. Маленькие свинячьи глазки раскрылись так широко, что стали почти большими.

— Что за черт! — вскричала она.

Я поставил духовое ружье в угол, снял со своего рукававоображаемую ниточку и произнес:

— Ну, ладно. Я пошел…

— Вернись, шельмец! — завизжала Берта.

Я остановился и удивленно глянул через плечо.

— Что-нибудь еще? — спросил я невинным голосом.

— Где, черт побери, ты раздобыл эти предметы?

— У людей, которые их украли.

Бриллианты Берты Кул блеснули, когда она указала пальцем накресло:

— Ты усядешься сюда и расскажешь мне, черт побери, все!

Не часто приходится рассказывать Берте такие истории.Настроение у меня было лучше некуда, я уселся, закурил сигарету… Блестящиеглазки Берты сверлили меня, становясь с каждой минутой все более злющими.

— В былые времена, — вымолвила Берта, — я отдыхала послеобеда. Что от этого осталось?

— Итак, — начал я, — ты стояла возле лифта, наблюдая завходящими. Духовое ружье более полутора метров длиной. Нужно быть клиническойидиоткой, чтобы пропустить кого-либо с полутораметровым ружьем.

— Хочешь сказать, его вовсе не вынесли?

— Нет, — возразил я, — его вынесли. Оно должно было бытьвынесено. Квартиру обыскали, и в ней никакого ружья не нашли. Его либо вынесли,либо сбросили с крыши. Но ничто не указывало, что сбросили.

— Дальше, — поторопила Берта.

— Итак, — продолжал я, — необходимо было только определить,что можно было, не привлекая внимания, вынести из квартиры с полутораметровымдуховым ружьем внутри. Как только начинаешь думать в этом направлении, отгадкунайти не трудно.

— И где оно было?

— В древке клубного флага, который вынес секретарь клуба.

— Значит, это он украл?

— Не думаю.

— Но вынес его он?

— Конечно, его вынес он, — подтвердил я. — Но вряд ли онзнал, что внутри находится духовое ружье.

— Почему?

— Ну, хотя бы потому, что работа должна быть выполненатщательно. Древки этих флагов сделаны так, что их можно воткнуть глубоко вгрунт. Они из твердой древесины. Так вот, кто-то, кто знал точные размерыдухового ружья, должен был взять этот клубный флаг и пробуравить в его древкеканал или иметь запасное древко с заранее высверленным отверстием. Наспех этосделать невозможно. Во-первых, работа высокоточная, а во-вторых, остаютсястружки, опилки и мусор.

— Ты полагаешь, это было сделано вне квартиры?

— Сделано заранее, вне квартиры и по очень точным размерам.

— Я теряю свое реноме, — посетовала Берта. — Ответь мне,кто, по-твоему, придумал все это?

Я пожал плечами:

— Нам заплатили, чтобы мы вернули пропажу.

— А как было с этим Буддой? — поинтересовалась Берта.

— С Буддой было просто.

— Я понимаю, — произнесла она с невольным восхищением вголосе. — Разумеется, ты просто взял список гостей, пошел к тому, кто стибрилвещь, и сказал: