У него мелькнула надежда — что если, разговорившись со своимтюремщиком, он сможет убедить его помочь им выбраться отсюда? Но о чем можноразговаривать с дикарем, который вряд ли поймет и половину его слов? — А ктоэто — Великий червь? — спросил он первое, что ему пришло в голову. — Великийчервь делает землю. Делает мир, делает человека. Великий червь — все. Великийчервь — жизнь. Враги Великого червя, люди машин — смерть. — Я никогда о нем неслышал, — тщательно подбирая слова, возразил Артем. — Где он живет? — Великий червьздесь живет. Рядом. Вокруг. Все ходы Великий червь копает. Человек потомговорит — это он делает. Нет. Великий червь. Дает жизнь, забирает жизнь. Копаетновые ходы, люди в них живут. Добрые люди почитают Великого червя. ВрагиВеликого червя хотят убивать. Жрецы так говорят. — Кто такие жрецы? — Старыелюди, с волосами на голове. Только они могут. Они знают, слушают желанияВеликого червя, говорят людям. Добрые люди делают так. Плохие люди не слушают.Плохие люди враги, добрые их едят.

Вспомнив подслушанный разговор, Артем начал постепенносоображать, что к чему. Рассказывавший легенду про Червя старик, должно быть, ибыл одним из таких жрецов. — Жрец говорит — нельзя есть людей. Говорит, Великийчервь плачет, когда один человек ест другого, — стараясь выражать свои мыслитак же, как и дикарь, напомнил ему Артем. — Есть людей — против воли Великогочервя. Если мы здесь останемся, нас съедят. Великий червь будет опечален, будетплакать… — осторожно добавил он. — Великий червь, конечно, будет плакать, — послышалсяиз темноты насмешливый голос. — Но эмоции эмоциями, а белковую пищу в рационеничем не заменишь.

Говорил тот самый старик, Артем сразу узнал его тембр иинтонации. Он только не мог понять, находился ли тот все время в комнате, илинезаметно прокрался в нее только что. Как бы то ни было, надежды выбраться изклетки не оставалось. Потом ему в голову пришла еще одна мысль, от которой егоначало знобить. Какое счастье, что Антон до сих пор не пришел в себя и неслышит этого, подумал он. — А ребенка? Детей, которых вы воруете? Вы их тожеедите? Мальчика? Олега? — глядя в темноту широко раскрывшимися от ужасаглазами, почти беззвучно спросил он. — Маленьких не едим. Маленькие не могутбыть злые. Не могут быть враги. Маленьких мы забираем, чтобы объяснить, какжить. Говорим про Великого червя. Учим почитать, — отозвался дикарь, хотя Артемдумал, что ответит старик. — Молодец, Дрон, — похвалил его жрец. — Любимыйученик, — пояснил он. — Что с мальчиком случилось, которого прошлой ночьюукрали? Где он? Это ваше чудовище его утащило, я знаю, — сказал Артем. —Чудовище? И кто же этих чудовищ наплодил?! — взорвался старик. — Кто наплодилэтих немых, трехглазых, безруких, шестипалых, умирающих при рождении инеспособных размножаться?! Кто лишил их человеческого обличья, пообещав им рай,и кто бросил их подыхать в слепой кишке этого проклятого города? Кто в этомвиноват, и кто после этого настоящий монстр?

Артем молчал. Старик тоже ничего больше и не говорил итолько тяжело дышал, стараясь успокоиться. И в этот момент Антон наконецочнулся. — Где он? — повторяя слова Артема, просипел он. — Где мой сын? Где мойсын?! Отдайте мне сына!

Он перешел на крик и, пытаясь освободиться, принялсякататься по полу, ударяясь то о прутья решетки, то о стену. — Буйный, — прежнимнасмешливым тоном отметил старик. — Дрон, успокой его.

Послышался странный звук — как будто кто-то кашлянул илисильно выдохнул. Что-то коротко свистнуло в воздухе и через несколько секундАнтон снова затих. — Очень поучительно, — сказал жрец. — Пойду, приведумальчика, пусть посмотрит на папу, попрощается. Хороший, кстати, мальчуган,папа может им гордиться — так славно гипнозу сопротивляется…

Его ноги зашаркали по полу, удаляясь, скрипнулаоткрывающаяся дверь. — Не надо бояться, — неожиданно мягко сказал тюремщик. —Добрые люди не убивают, не едят детей врагов. Маленькие не грешат. Можнонаучить жить хорошо. Великий червь прощает маленьких врагов. — Боже мой, дакакой Великий червь? Это же полный абсурд! Хуже сектантов и сатанистов! Как выв него верите? Его кто-нибудь видел когда-нибудь, вашего Червя? Ты его видел,что ли? — в свою последнюю Артем постарался произнести с сарказмом, но лежа наполу с перекрученными руками и ногами сделать это убедительно было нелегко.

Как и в тот раз, когда он ждал своей казни в плену уфашистов, им стало овладевать равнодушие к собственной судьбе. Он положилголову на холодный пол и закрыл глаза, не рассчитывая на ответ. — На Великогочервя нельзя смотреть. Запрет! — отрезал дикарь. — Да не может этого быть, — нехотяотозвался Артем. — Нет никакого червя… А туннели люди делали. Они все на картахобозначены… Там один даже круглый, где Ганза, такое только люди могутпостроить. Да ты, наверное, даже и не знаешь, что такое карта… — Я знаю, —спокойно сказал Дрон. — Я учусь у жреца, он мне показывает. На карте многоходов нет. Великий червь делал новые ходы, а на карте нет. Даже тут, у нас домаесть новые ходы — священные, а на карте нет. Люди машин делают карты, думают,ходы копают они. Глупые, гордые. Ничего не знают. За это Великий червь ихнаказывает. — За что наказывает? — не понял Артем. — За гор… гор-ды-ну, —тщательно выговорил дикарь. — За гордыню, — подтвердил голос жреца.