Когда сталкер разрешил наконец остановиться и разослалчасовых с приборами ночного видения на пятьдесят метров в обе стороны,обессиленный жрец рухнул на пол. Дикарь, умоляюще мыча сквозь тряпку, добилсятого, чтобы конвоиры подвели его к старику и, опустившись перед ним на колени,скованными руками погладил его по голове.

Маленький Олег бросился к носилкам, на которых лежал егоотец, и заплакал. Паралич у Антона прошел, но он впал в забытье — так же, как ив первый раз. Сталкер тем временем поманил Артема в сторонку. Тот больше не могсдерживать любопытства. — Как вы нас нашли? Я ведь уже думал, все, съедят, —признался он Мельнику. — Да что вас искать было? Вы дрезину прямо под люкомоставили. Дозорные его через полчаса заметили, когда Антона к чаю не дождались.Просто сами туда не отважились соваться. Охрану выставили, начальнику доложили.Ведь ты меня совсем чуть-чуть не дождался. Потом я еще к Смоленской ушел, набазу, за подкреплениями. По тревоге собирались, но все-таки. На все времянужно. Пока еще экипироваться… Я только на Маяковской начал понимать, что кчему. Там похоже было — тоже обваленный боковой туннель, мы с Третьяком тамразделились — по карте искали, где вход может быть. Метров на пятьдесятразошлись. Он, наверное, ближе ко входу подобрался. Всего на три минуты отошел,кричу ему — он не отзывается. Подбегаю — лежит весь синий, вспух, губы этойдрянью обметаны, пена… Тут уж было не до поисков. За ноги его взял и настанцию. Пока тащил, вспомнил Семеныча и его историю с отравленным часовым.Посветил на Третьяка — точно, игла в ноге. Тут у меня все и начало становитьсяна места. Отправил тебе поскорее гонца, чтобы ты оставался на станции, делауладил, и сам вернулся. Но не успел. — Неужели на Маяковской тоже они? —удивился Артем. — Но как же они туда с Парка Победы попадают? — А вот так ипопадают, — сталкер снял тяжелый шлем и поставил его на пол. — Ты меня,конечно, извини, но мы не только за тобой сюда пришли, но и на разведку. Ядумаю, отсюда должен быть еще один выход в Метро-2. Через него эти твои людоедыдо Маяковской и добрались. Там, кстати, те же истории, что здесь — дети поночам со станций исчезают. И вообще, черт знает, где они еще шастают — а мы проних ни слухом, ни духом. — То есть… вы хотите сказать… — сама мысль показаласьАртему такой невероятной, что он не сразу осмелился произнести ее вслух. —По-вашему, вход в Метро-2 где-то здесь?

Неужели врата в Д-6, таинственной тени метро, находилисьсовсем рядом с ними? Артему в голову полезли все слухи, байки, легенды и теориии Метро-2, которых он успел наслушаться за свою жизнь. Чего стоила хотя бы верав Невидимых Наблюдателей, о которой ему рассказали два его странных собеседникана Полянке! Он невольно огляделся по сторонам, словно рассчитывая увидетьневидимое. — Скажу тебе больше, — подмигнул ему сталкер. — Я думаю, мы уже внем.

В это поверить уже совсем было нельзя. Попросив у одного избойцов фонарь, Артем принялся исследовать стены туннеля. Он ловил на себеудивленные взгляды остальных, прекрасно понимая, что вид у него сейчас, должнобыть, преглупый, но ничего не мог с собой поделать. Он и сам не до конца знал,что рассчитывал увидеть, попав в Метро-2. Золотые рельсы? Людей, живущих, какжили прежде, не знающих об ужасах нынешнего существования? Изобилие? Богов? Онпрошел от одного дозорного к другому, но так ничего и не обнаружив, вернулся кМельнику. Тот разговаривал с охранявших дикарей бойцом. — Что с заложниками? Врасход? — буднично поинтересовался конвоир. — Сначала пообщаемся, — ответилсталкер.

Нагнувшись, он вытащил кляп изо рта старика, потом проделалто же и со вторым пленным. — Учитель! Учитель! Дрон идет с тобой! Я иду стобой, учитель! Дрон нарушает запрет, Дрон готов умереть от руки враговВеликого червя, но Дрон идет с тобой, до конца! — сразу же запричитал дикарь,раскачиваясь из стороны в сторону над стонущим жрецом. — Что там дальше? Чтоеще за червь? Какие еще священные ходы? — спросил Мельник.

Старик молчал. Испуганно оглянувшись на конвоиров, Дронпоспешно сказал: — Священные ходы Великого червя — запрет для добрых людей. ТамВеликий червь может показаться. Человек может увидеть. Запрет смотреть! Толькожрецы могут. Дрон боится, но идет. Дрон идет с учителем. — Какой еще червь? —поморщился сталкер. — Великий червь… Создатель жизни, — объяснил Дрон. — Дальшеначинаются священные ходы. Не каждый день можно ходить. Есть дни запрета.Сегодня день запрета. Если увидеть Великого червя, превращаешься в пепел. Еслиуслышишь, становишься проклят, быстро умираешь. Все знают. Старейшины говорят.— Там у них все, что ли, такие дегенераты? — сталкер беспомощно оглянулся наАртема. — Нет, — помотал головой тот, — со жрецом поговорите. — Вашепреосвященство, — не скрывая иронии, обратился Мельник к старику. — Вы меняизвините, я, так сказать, старый солдат… Как бы это выразиться… Высоким языкомне умею. Но тут где-то в ваших владениях, есть одно место, которое мы ищем. Какбы подоступнее… Там хранятся… Огненные стрелы? Гроздья гнева?

Он всматривался в лицо старика, надеясь, что тот отзоветсяна одну из его метафор, но жрец упорно молчал, угрюмо уставившись на негоисподлобья. — Горящие слезы богов? — под удивленными взглядами Артема иконвоиров продолжал изощряться сталкер. — Молнии Зевеса? — Кончайте паясничать,— наконец презрительно оборвал его старик. — Нечего топтать трансцендентальноесвоими грязными солдатскими сапогами. — Ракеты, — сразу перешел на деловой тонМельник. — Ракетная часть в ближнем Подмосковье. Выход из туннеля отМаяковской. Вы должны понимать, о чем я говорю. Нам туда надо срочно, и вамлучше нам помочь. — Ракеты… — медленно, словно пробуя слово на вкус, повторилстарик. — Ракеты… Вам, наверное, лет пятьдесят, так? Вы еще помните. СС-18 наЗападе назвали «Сатаной». Это было единственное прозрение слепой от рождениячеловеческой цивилизации. Неужели вам мало?! Вы уничтожили весь мир, неужеливам мало?!! — Послушайте, ваше преосвященство, у нас на это нет времени, —оборвал его Мельник. — Даю вам пять минут, — он хрустнул костяшками, разминаяладони.

Старик скривился. Похоже, ни грозное боевое облачениесталкера и его бойцов, ни небрежно скрытая угроза в голосе Мельника непроизводили на него ни малейшего впечатления. — А что, что вы мне можетесделать? — усмехнулся он. — Запытать? Убить? Сделайте одолжение, я все равностар, а нашей вере не хватает мучеников. Так убейте же меня, как вы убили сотнимиллионов других людей! Как вы убили весь мой мир! Весь наш мир! Давайте,нажмите на курок вашей чертовой машинки, как вы нажимали на курки и кнопкидесятков тысяч разных машин и устройств!