Голос старика, сначала слабый и хриплый, быстро наливалсясталью. Несмотря на спутанные седые волосы, связанные руки и небольшой рост, онбольше не выглядел жалко: от него исходила странная сила, каждое новое егослово звучало более убедительно и грозно, чем предыдущее. — Вам не надо душитьменя своими руками, вам даже не придется видеть моей агонии… Будьте вы проклятысо всеми вашими машинами! Вы обесценили и жизнь, и смерть… Вы считаете менябезумцем? Но истинные безумцы — это вы, ваши отцы и ваши дети! Разве не былоопасным сумасшествием стараться подчинить себе всю землю, накинуть удила наприроду, загнать ее до пены и судорог? А потом, в порыве ненависти к себе итаким же, как вы, пытаться окончательно расправиться с ней? Где вы были, когдамир рушился? Видели ли вы, как это было? Видели ли вы то, что видел я? Небо,сначала плавящееся, а потом затянутое каменными облаками? Кипящие реки и моря,выплевывающие на берег сварившихся заживо созданий, а потом превращающиеся вморозное желе? Черное солнце, пропавшее на долгие годы с небосклона? Дома, вдоли секунды обращенные в пыль, и людей, обращенных в прах? Вы слышали их крикио помощи?! А умирающих от эпидемий и изувеченных излучением? Вы слышали ихпроклятия?! Посмотрите на него! — он указал на Дрона, — посмотрите на всехбезруких, безглазых, шестипалых! Даже те из них, кто приобрел новыеспособности, клеймят вас!

Дикарь упал на колени и с благоговением ловил каждое словосвоего жреца. Артем и сам почувствовал в этот момент похожее желание. Дажеконвоиры невольно сделали шаг назад, и только Мельник продолжал, прищурившись,смотреть старцу в глаза. — Видели ли вы гибель этого мира? — продолжал жрец. —Знаете ли вы, кто в ней повинен? Кто знает по именам тех, кто одним нажатиемкнопки, даже не видя того, что творит, стирал с лица земли сотни тысяч людей?Превращал бескрайние зеленые леса в выжженные пустыни? Что вы сделали с этиммиром? С моим миром?! Как вы посмели взять на себя ответственность за то, чтобыобратить его в ничто? Земля не знала большего зла, чем ваша адская машиннаяцивилизация, цивилизация, противопоставляющая неживые механизмы природе! Онасделала все возможное, чтобы окончательно подмять, сожрать и переварить мир, нозарвалась и истребила самое себя… Ваша цивилизация — это раковая опухоль, этоогромная амеба, жадно всасывающая в себя все, что есть полезного и питательноговокруг и исторгающая только зловонные отравленные отходы. И теперь вам снованужны ракеты! Вам нужно самое страшное оружие, созданное вашей цивилизациейпреступников! Зачем? Чтобы довершить начатое? Чтобы шантажировать последнихвыживших? Прорваться к власти? Убийцы! Я ненавижу вас, ненавижу вас всех! — висступлении закричал он, потом закашлялся и замолчал.

Никто не промолвил ни слова, пока он не справился с кашлем ипродолжил: — Но ваше время оканчивается… И пусть я сам уже не доживу до этого,но вам на смену придут другие, придут те, кто понимает губительность техники,те, кто сможет обходиться без нее… Вы вырождаетесь, и вам остается недолго. Какжаль, что я не увижу вашей последней агонии! Но мы взрастим сыновей, которыеувидят! Человек раскается в том, что в гордыне своей уничтожил все, что было унего самого ценного! После веков обмана и лжи, он наконец научится различатьзло и добро, правду и ложь! Мы воспитаем тех, кто заселит землю после вас. А мыскоро воткнем вам кинжал милосердия в самое сердце, чтобы эта агония незатянулась! И этот день близится! — он плюнул под ноги Мельнику.

Сталкер ответил не сразу. Он оценивающе разглядывалдрожащего от ненависти старика. Потом, скрестив руки на груди, издевательскимтоном спросил: — И что же, вы выдумали себе какого-то червяка и насочинялибаек, просто чтобы внушить вашим людоедам ненависть к технике и прогрессу? —Молчите! Что вы знаете о моей ненависти к вашей треклятой, вашей дьявольскойтехнике! Что вы понимаете в людях, в их надеждах, целях, потребностях?!Человеку не хватало именно такого бога… Такого, как мы создали. Если старые божествапозволили человеку сорваться в пропасть, и сами погибли вместе со своим миром,нет смысла их оживлять… В ваших словах я слышу это чертово высокомерие, этопрезрение, эту гордыню, которые и привели человечество на край пропасти. Да,пусть Великого червя нет, пусть мы его выдумали, но у вас очень скоро будетвозможность убедиться, что этот выдуманный подземный бог куда болеемогуществен, чем ваши сверзившиеся со своих тронов и разбившиеся небожители! Высмеетесь над Великим червем? Смейтесь! Но последними будете смеяться не вы! —Довольно. Кляп! — приказал сталкер. — Пока его не трогать, он нам еще дальшепригодиться может.

Сопротивляющемуся и выкрикивающему проклятия старику сновазапихнули в рот тряпку. Дикарь, которого на всякий случай держали за руки двоебойцов, никак не проявлял своего сочувствия. Он стоял молча, его плечи былибессильно опущены, а потухший взгляд не отрывался от жреца. — Учитель… Чтозначит — Великого червя нет? — тяжело выговорил он наконец.

Старец даже не посмотрел на него. — Что значит — вы выдумалиВеликого червя, учитель? — тупо повторил Дрон, качая головой из стороны всторону.

Жрец не отвечал. Артему показалось, что на свою речь старикизрасходовал всю жизненную энергию и волю, и теперь, выплюнув наружу весь безостатка огонь ненависти и отчаяния, он впал в прострацию. — Учитель… Учитель…Великий червь есть… Ты обманываешь! Зачем? Ты говоришь неправду — хочешьзапутать врагов! Он есть… Есть! — неожиданно Дрон начал глухо и жуткоподвывать.

В его полувое-полуплаче росло такое отчаяние, что Артемузахотелось подойти к нему, чтобы утешить. Старец, кажется, уже распрощался сжизнью и потерял всякий интерес к своему ученику, его теперь тревожили совсемдругие вопросы. — Есть! Есть! Он есть! Мы его дети! Мы все его дети! Он есть, ибыл всегда, и будет всегда! Он есть! Если Великого червя нет… Значит… Мы совсемодни…

С дикарем, предоставленным самому себе, творилось что-тожуткое. Он вошел в транс, мотая головой, как бы надеясь отвергнуть и забытьуслышанное, выводя голосом одну и ту же ноту, и капающие из его глаз слезымешались с обильно стекающей слюной. Он даже не делал попыток утереться, вместоэтого вцепившись руками в свой бритый череп. Конвоиры отпустили его, и он упална землю, затыкая руками уши, ударяя себя по голове, расходясь все больше ибольше, пока его тело не стало бесконтрольно выделывать дикие кульбиты, а крикзаполнил весь туннель. Бойцы попытались усмирить его, но даже пинки и ударымогли только на секунду перебить сдержать первобытный крик отчаяния, рвущийсянаружу из его груди.

Мельник неодобрительно посмотрел на заходящегося в припадкедикаря, потом расстегнул кобуру на своем поясе, выдернул оттуда «ТТ» сглушителем, коротким точным движением навел его на Дрона и спустил курок.Шлепнул глушитель, и изгибающееся на полу напружиненное тело мгновенно обмякло.