– Это она! – закричал журналист «Лондонской газеты», которыйвел раздел светской жизни, и указал на Элизабет. Толпа хлынула на нее, и туткто-то схватил ее за руку и потащил обратно в здание.

– Быстрее, леди Торнтон, – произнес незнакомый ей молодойчеловек, – следуйте за мной. За углом есть другой выход.

Элизабет машинально повиновалась, вцепившись в рукугерцогини, и они стали пробираться через толпу лордов назад.

Когда они подошли к другому выходу, герцогиня описаламолодому человеку свою карету, и он кивнул.

– Оставайтесь здесь. Никуда не выходите. Я скажу вашемукучеру, чтобы он подъехал сюда.

Через десять минут появилась карета герцогини, и онипоторопились укрыться в ней. Элизабет высунулась из окна.

– Спасибо вам, – сказала она молодому человеку, ожидая, чтоон назовет свое имя. Он приподнял шляпу.

– Томас Тайсон из «Таймс», леди Торнтон. Нет, не волнуйтесь,– успокоил он ее, – я не собираюсь задавать вам вопросов. Приставать к женщинамне мой стиль. – Для убедительности он захлопнул дверцу кареты.

– В таком случае, – сказала Элизабет через открытое окно,силясь изобразить благодарную улыбку, – боюсь, вы не очень преуспеете вжурналистском деле.

– Возможно, вы согласитесь поговорить со мной в другое время– без свидетелей?

– Возможно, – неуверенно ответила Элизабет. Кучер щелкнулкнутом, и лошади медленно тронулись с места, вливаясь в транспортный поток,который к этому времени был уже весьма оживленным.

Закрыв глаза, Элизабет откинулась на спинку сиденья. ОбразЯна, преследуемого толпой и выкриками «Убийца», терзал ее воображение. С больюв голосе она шепотом спросила у герцогини:

– Как давно его преследуют толпы зевак, проклинающих егоимя?

– Больше месяца.

Элизабет издала прерывистый вздох, и в голосе ее зазвенелислезы.

– Если бы вы знали, какой он гордый… Он такой гордый… аиз-за меня его обвинили в убийстве. И завтра он превратится в посмешище.

Герцогиня помолчала, потом отрывисто проговорила:

– Он сильный мужчина, и его никогда не интересовало чужоемнение – за исключением, возможно, вашего, Джордана и еще нескольких людей. Ктому же осмелюсь предположить, что скорее всего вы, а не Кенсингтон, будетевыглядеть дурой в завтрашних газетах.

– Вы отвезете меня домой?

– На Променад-стрит?

Слезы моментально высохли на щеках Элизабет.

– Нет, конечно, нет. К нам домой – на Брук-стрит.

– Не думаю, что вам стоит это делать, – резко сказалагерцогиня. – Вы же слышали, что сказал лорд-канцлер. Элизабет колебалась толькоодну секунду.

– Уж лучше я предстану перед Яном сейчас, чем буду сострахом ждать этой встречи всю ночь.

Герцогиня, которая хотела, чтобы Ян немного пришел в себяпосле заседания суда, вдруг вспомнила, что ей необходимо навестить больнуюподругу. Когда они вышли от подруги, герцогиня повеяла Элизабет к следующейподруге. К тому времени, когда они наконец приехали на Брук-стрит, уже почтистемнело, и Элизабет вконец изнервничалась. Когда она вошла в дом, дворецкийокинул ее таким взглядом, словно она не стоила даже его презрения.

Ян, видимо, был уже дома, и слуги знали о ее показаниях впалате лордов.

– Где мой муж, Долтон? – спросила она у дворецкого.

– В кабинете, – сказал Долтон, отходя в сторону. ВзглядЭлизабет упал на чемоданы, стоящие в холле. По лестнице спускались ещенесколько слуг с чемоданами. Сердце ее дико застучало, и она почти бегомбросилась по коридору к кабинету Яна. Сделав несколько шагов, она остановилась,чтобы собраться с мыслями, прежде чем он обернется и увидит ее. С бокалом вискив руке Ян стоял у камина и смотрел на огонь. Сейчас он был в одной рубашке сзакатанными рукавами, и Элизабет с раскаянием подумала, что сейчас он выглядитеще более исхудавшим, чем в парламенте. Не зная, с чего начать, она задаласамый простой, но зато самый своевременный вопрос:

– Ты… ты куда-то уезжаешь?

Элизабет заметила, как при звуках ее голоса плечи егонапряглись, а когда он повернулся и посмотрел на нее, она почти физическиощутила, каких усилий ему стоит держать себя в руках.

– Уезжаете вы, – спокойно ответил Ян.

Элизабет протестующе покачала головой и пошла к нему поковру. Насколько же труднее объяснить все ему одному, чем стоять перед всемиэтими лордами.

– Я бы не стал этого делать на вашем месте, – мягкопредупредил он.

– Ч-что делать? – дрожащим голосом спросила Элизабет.

– Приближаться ко мне.

Она остановилась, услышав в его голосе угрозу и отказываясьэтому верить, глаза ее вопросительно вглядывались в его будто высеченные изгранита черты.

– Ян, – начала Элизабет, – протягивая к нему руку вбезмолвном призыве. Он ответил ей презрительным взглядом, и она опустила руку.– Я понимаю, – начала она снова, дрожа от волнения и не зная, чем умерить егогнев, – что ты должен презирать меня за то, что я сделала.

– Вы правы.

– Но я готова на все, абсолютно на все, чтобы загладить свойпоступок. И как бы это ни выглядело со стороны, я никогда не перестану любить…

Его голос прозвучал, как удар хлыста:

– Замолчите!

– Нет, ты должен выслушать меня, – сказала она, начинаяговорить быстрее, движимая паникой и предчувствием, что, что бы она сейчас ни сказалаи ни сделала, это не изменит его отношения к ней. – Я никогда не переставалалюбить тебя, даже когда…

– Я предупреждаю тебя, Элизабет, – сказал он голосом, откоторого ей стало жутко, – замолчи и убирайся отсюда! Убирайся из моего дома ииз моей жизни!

– Это… это из-за Роберта? Я хочу сказать, ты не веришь, чтоя была с

Робертом?

– Мне плевать, с кем ты была.

Теперь Элизабет уже испытывала настоящий ужас, потому чтовидела, что ему действительно все равно, с кем она была.

– Это был Роберт, – запинаясь, сказала она. – Я могудоказать это, если ты только позволишь.

В ответ он засмеялся коротким натянутым смехом, которыйпоказался ей еще более жутким, чем его гнев.

– Элизабет, я не поверил бы тебе, даже если бы увидел вас вместе.Я достаточно ясно выразился? Ты законченная лгунья и великолепная актриса.