Благодаря многократным повторениям Элизабет выучила своюречь наизусть и потому излагала свои показания спокойно, без эмоций и уложиласьв рекордно короткий срок. Она споткнулась только один раз, когда была вынужденапризнать, что считала своего мужа виновным в нанесении брату побоев. В этотужасный момент она с раскаянием взглянула на Яна, и изменившееся выражение еголица напугало ее еще больше, потому что теперь она прочитала на нем скуку –словно он был вынужден смотреть очень плохой спектакль с абсолютно бездарнойактрисой в главной роли.

Лорд Сазерлэнд прервал оглушительную тишину, котораянаступила после того, как она закончила, коротким смешком, выражающимсожаление, и вдруг его голос возвысился и обрушился на нее, как удар молота, аглаза пронзительно впились в ее лицо:

– Моя дорогая леди, у меня есть к вам еще один вопрос, и оночень похож на предыдущий: я хочу знать почему.

По какой-то необъяснимой причине Элизабет почувствоваластрах, словно сердце подсказало ей, что происходит нечто ужасное, – ей неверят, и в настоящий момент обвинитель намерен убедить всех в том, что ейвообще нельзя верить.

– Почему вы пришли сюда и рассказываете нам все этиудивительные вещи, пытаясь спасти жизнь человека, от которого, по вашемусобственному признанию, вы сбежали шесть недель назад?

Элизабет обратила умоляющий взор к Петерсону Делхэму,который сердито пожал плечами, давая понять, что не в состоянии ей помочь.Ошеломленная происходящим, она вдруг вспомнила его слова, сказанные впредварительной беседе, и теперь осознала их смысл: «То, что я делаю, не идетни – в какое сравнение с тем, что сделает с ее рассказом обвинение… суд палаты лордовперестал придерживаться принципов правды и справедливости. Он превратился втеатр, где обвинение играет свою звездную роль…»

– Леди Торнтон! – выкрикнул обвинитель и начал выстреливатьв нее вопросами с такой быстротой, что она едва успевала улавливать их смысл. –Скажите нам правду, леди Торнтон. Этот человек… – он обвиняющим жестом указал всторону Яна, – нашел вас и предложил вам деньги за то, чтобы вы пришли сюда ирассказали нам эту неправдоподобную историю? Или он нашел вас и угрожалрасправой в случае, если вы не придете сюда сегодня? Правда ли то, что вы незнаете местонахождение своего брата? И разве не правда, что, по вашемусобственному признанию, которое вы сделали несколько минут назад, вы бежали отэтого жестокого человека, опасаясь за свою жизнь? И разве не правда, что вы итеперь боитесь жесточайшей расправы с его стороны…

– Нет! – вскричала Элизабет. Она пробежала глазами по рядами не увидела ни одного лица, на котором не было бы выражения презрения исомнения в том, что она рассказывала.

– У меня больше нет вопросов!

– Подождите! – В этот бесконечно малый промежуток времениЭлизабет вдруг подумала, что если она не может убедить их в своей правоте, то,возможно, ей удастся создать впечатление, что она слишком глупа, чтобы насочинятьстолько лжи. – Да, милорд, – прозвенел ее голос. – Я не могу этого отрицать – яимею в виду его жестокость.

Сазерлэнд круто развернулся, и глаза его загорелись. Попалате прокатилась новая волна возбужденного шепота. – Вы признаете егожестокость?

– Да, – с чувством произнесла Элизабет.

– Моя бедная дорогая леди, не могли бы вы привести нам –всем нам несколько примеров его жестокости?

– Да, и когда я сделаю это, полагаю, всем станет ясно, какимжестоким может быть мой муж, почему я сбежала от него с Робертом – моим братом.– Элизабет лихорадочно пыталась вспомнить какую-нибудь полуправду, которая неявлялась бы настоящим клятвопреступлением, и в памяти ее всплыли слова Яна тойночью, когда он приехал к ней в Хэвенхёрст.

– Да, продолжайте. – Головы на верхних галереях резконаклонились вниз, и Элизабет показалось, что над ней нависло все здание. –Когда в последний раз ваш муж был жесток с вами?

– Ну, как раз перед тем, как я уехала, он угрожал сократитьмое личное содержание. Понимаете, я превысила расходы и долго не признаваласьему в этом.

– Вы боялись, что он изобьет вас?

– Нет, я боялась, что он не даст мне денег в следующем квартале!Кое-кто на галерее засмеялся, и в ту же секунду смех перешел в кашель.Сазерлэнд потемнел лицом и нахмурился, но Элизабет рвалась высказаться:

– Мы с мужем как раз обсуждали это – я хочу сказать, моесодержание, за два дня до того, как я сбежала с Бобби.

– Он угрожал вам во время разговора? Это было в ту ночь,когда вы плакали, по свидетельству вашей горничной?

– Да, полагаю, что так!

– Почему вы плакали, леди Торнтон? Головы на галереяхнаклонились еще ниже.

– Я очень переживала, – ответила Элизабет. – Чтобы уехать сБобби, мне пришлось продать прекрасные изумруды, которые подарил мне лордТорнтон. – В приливе вдохновения она доверительно наклонилась в сторонулорда-канцлера. – Конечно, я знала, что потом он купит мне новые, но к этим яуже привыкла…. – На галерее снова послышался изумленный смех, и это послужилоободрением так нуждавшейся в нем Элизабет.

Лорд Сазерлэнд, однако, не смеялся. Он чувствовал, что егопытаются одурачить, но уверенный, как и все мужчины, в интеллектуальномпревосходстве своего пола, был не в состоянии поверить, что женщина может бытьдостаточно умна, чтобы преуспеть в этом намерении.

– Видимо, от меня ожидают, что я поверю, будто вы бежали счеловеком, которого называете своим братом, повинуясь капризу?

– О Боже, я не знаю, чего от вас ожидают. Я знаю только, чтосделала это.

– Миледи! – резко выкрикнул он. – По показаниям ювелира,которому вы продали изумруды, вы были на грани истерики. Если все это былотолько капризом, то почему вы находились в таком состоянии?

Элизабет уставилась на него непонимающим взглядом.

– Я любила свои изумруды.

Взрыв хохота огласил палату. Элизабет подождала, пока смехутихнет, затем снова наклонилась вперед и с гордостью призналась:

– Муж часто говорил, что изумруды идут к моим глазам. Нуразве это не мило?

Элизабет заметила, как Сазерлэнд в ярости стиснул зубы.Боясь взглянуть на Яна, она бросила быстрый взгляд на Петерсона Делхэма, и тотодобрительно кивнул ей.

– Итак! – напыщенно провозгласил Сазерлэнд. – Теперь насхотят убедить в том, что в действительности вы не боялись своего мужа?

– Конечно, боялась. Разве я не доходчиво объяснила, каким онбывает жестоким? – спросила Элизабет, напуская на себя вид невинной дурочки. –Естественно, когда Бобби показал мне свою спину, я подумала, что человек,который в состоянии урезать содержание своей жене, способен на все…