Ян устало положил голову на спинку кресла и закрыл глаза, носпать он не мог, хотя знал, что уже три часа ночи. С некоторых пор он пересталспать по ночам, за исключением тех дней, когда напивался до полусмерти илиизматывал себя тяжелой физической работой. Но даже тогда он лежал без сна итосковал по ней, зная, что она тоже не спит и думает о нем.

Слабая улыбка тронула его губы, когда он вспомнил, какойтрогательной, прекрасной и юной она казалась, когда заняла свидетельское местов палате лордов, и как логично объяснила, что же на самом деле случилось, акогда ее объяснения не были приняты, прикинулась глупенькой простушкой. ТолькоЭлизабет могла осмелиться выступить в палате лордов, и когда ей не удалосьубедить их посредством логики, она изменила тактику и победила их, использовавих же собственные глупость и самомнение. Если бы он не был так зол на нее в тотдень и не чувствовал себя преданным, он встал бы в полный рост и зааплодировалей!

Точно такой же тактикой она воспользовалась в тот вечер,когда его обвинили в шулерстве. Когда ей не удалось отговорить Эверли от дуэлина том основании, что игра была честной, она накинулась на несчастного юношу,обвиняя его в нарушении обещания быть ее кавалером на завтрашней прогулке.

Он сам обвинил ее в том, что она выступила в палате лордовиз эгоистических побуждений, опасаясь остаться без средств к существованию, ноон знал, что это не так. Она думала, что пришла спасти его от петли.

Когда его ярость и боль немного улеглись, Ян зановопереосмыслил ее разговор с Вордсвортом в день их свадьбы и попытался поставитьсебя на ее место. Он любил ее, и если бы его собственный детектив высказалтогда какие – либо предположения, порочащие Элизабет, – даже самые ужасныепредположения, – он все равно не отказался бы от нее и женился.

Если она не любила его, то могла стать его женой только поодной причине: чтобы спасти Хэвенхёрст. Но чтобы поверить в это, Яну пришлосьбы сначала поверить в то, что каждое ее слово, каждый поцелуй были сплошнымпритворством, а этого он никак не мог сделать. Он уже не доверял своему сердцу,но на свой интеллект пока еще полагался.

А его интеллект говорил ему, что из всех женщин мира ни однане подходила ему так идеально, как Элизабет.

Только Элизабет могла быть настолько храброй, чтобывстретиться с ним сразу после оправдания и после того, как он обидел и унизилее, сказать ему, что их воссоединение – вопрос времени и что в этомпротивостоянии он наконец проиграет.

«И когда ты больше не сможешь этого выносить, – невыразимонежным голосом сказала она, – ты придешь ко мне. А я буду тебя ждать. Я заплачув твоих объятиях и попрошу у тебя прощения за все, что сделала, а ты поможешьмне найти способ простить себя…»

Чертовски трудно признать свое поражение, с тяжелым вздохомподумал Ян, когда ты даже не знаешь, где найти победителя.

Через пять часов Ян проснулся все в том же кресле иприщурился от света, пробивающегося сквозь портьеры. Потерев занемевшие руки иплечи, он поднялся наверх, выкупался, побрился и снова сошел вниз, чтобызабыться, уйдя с головой в работу, которая стала его единственным спасениемпосле исчезновения Элизабет.

В середине утра, когда он уже наполовину просмотрел толстуюпачку корреспонденции, вошел дворецкий и вручил ему конверт с письмом отАлександры

Таунсенд. Ян вскрыл конверт, и из него выпало банковскоеизвещение, но он сперва прочитал коротенькую записку Александры. "Это отЭлизабет, – писала

Алекс. – Она продала Хэвенхёрст". Ян вскочил на ноги идочитал: «Мне поручено передать вам, что здесь полная стоимость, включаяпроценты, изумрудного гарнитура, который она продала и который, по ее глубокомуубеждению, является исключительно вашей собственностью».

Ян подобрал банковское извещение, к которому был приложенмаленький листок бумаги. На нем Элизабет собственноручно изложила, откудавзялась указанная сумма, в которую входила не только стоимость самих изумрудов,но также проценты, набежавшие с того момента, как она продала гарнитур, и дотого момента, как внесла деньги на его счет в банке.

Слезы защипали ему глаза, но плечи затряслись от беззвучногосмеха –

Элизабет заплатила ему на полпроцента меньше обще принятого.

Через полчаса Ян стоял в холле дома Таунсендов и просилдворецкого доложить о нем Александре. Его проводили в гостиную, где вскорепоявилась

Александра.

– Мне было интересно, придете ли вы сюда после этой записки,– ядовито сказала она, сердито сверкая голубыми глазами. – Вы имеетекакое-нибудь представление, что для нее значит… значил Хэверхёрст?

– Я верну его ей, – пообещал Ян с мрачной улыбкой. – Гдеона?

Нежность в его глазах и голосе заставила Александру раскрытьрот.

– Где она? – повторил он со спокойной настойчивостью.

– Я не могу вам сказать, – с ноткой сожаления ответилаАлекс. – Вы сами знаете, что не могу. Я дала слово.

– Интересно, имеет ли смысл просить Джордана повлиять навас, – ровным тоном предположил Ян.

– Боюсь, что нет, – ответила Александра. Она ожидала, что онвсе-таки попытается уговорить ее, но вместо этого его красивое лицо осветилосьулыбкой.

И когда он заговорил, его голос был очень мягким.

– Знаете, вы очень похожи на Элизабет. Вы чем-то напоминаетемне ее.

Все еще не до конца поверив в столь чудесное превращение,Алекс надменно ответила:

– Надеюсь, это был комплимент, милорд.

– Во всяком случае, я считаю свое высказывание таковым, – сусмешкой ответил он.

Ян направился к выходу, но остановился при виде Джордана,который входил в комнату с понимающей улыбкой на лице.

– Если ты выслеживаешь свою жену, Ян, не советую тебе искатьв моей жене сходства с ней.

Когда неожиданный гость ушел, Джордан спросил Алекс:

– Ты напишешь Элизабет, что он приходил искать ее? Алексхотела кивнуть, потом заколебалась.

– Н-не знаю. Я только напишу, что он спрашивал, где она, –ведь это все, что он хотел.

– Он поедет к ней, как только вычислит ее местонахождение. –Возможно.

– Ты все еще не доверяешь ему, да? – спросил Джордан судивленной улыбкой.

– После сегодняшнего визита до некоторой степени доверяю… ноне настолько, чтобы доверить ему сердце Элизабет. Он ужасно обидел ее, и я несобираюсь внушать ей пустых надежд, чтобы потом ей не стало еще больнее.