Рамон уже не мог сдерживаться.

— О Боже! — простонал он.

Его губы обрушились на нее с безумной страстью, и волнажелания захлестнула ее. Руки Рамона утонули в ее густых волосах; держа ееголову, он покрывал ее губы бесконечными поцелуями. Кэти упивалась тем, какпульсировала его плоть, невыносимо сладостно давящая на нее, затем застонала отлихорадочного желания, когда он начал медленно вращать бедрами.

— Захоти меня! — резко приказал он. — Так же сильно, как яхочу тебя.

Кэти почти рыдала от страсти, когда он внезапно отодвинулсяот нее, сел и откинулся на софе, закрыв глаза. Даже сейчас, спустя несколькоминут, дыхание его было тяжелым. Она пробежала дрожащей рукой по растрепаннымволосам и, чувствуя себя ненужной и задетой, отползла в дальний угол софы исела, поджав ноги.

— Кэти. — Его голос был мрачным и суровым. Он все еще лежална спине и его глаза были закрыты, когда он произнес:

— Я не хотел тебе говорить, когда ты была в моих объятиях имы оба были дикими от желания. Я вообще не хотел говорить тебе этого. Ивсе-таки я знал уже с первого взгляда, что прежде, чем уеду, я обязательноскажу тебе…

У Кэти остановилось сердце. Он собирался сказать, что онженат, и она… Она не хочет этого знать! Как больно.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Пуэрто-Рико.

— Что? — прошептала она.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Кэти открыла рот, нотолько лишь спустя несколько минут смогла выговорить:

— Я не могу. У меня здесь работа, родители, друзья… Моеместо здесь.

— Нет! — яростно ответил он, повернув голову и обжигая еевзглядом. — Твое место не здесь. Я следил за тобой еще тогда, в барс, и янаблюдал за тобой сегодня вечером. Ты не похожа на этих людей, твое место нездесь.

Он увидел, как от растущего беспокойства у нее расширилисьглаза, и протянул к ней руки.

— Иди ко мне! — мягко произнес он. — Я хочу, чтобы ты была вмоих объятиях.

Слишком ошеломленная, чтобы не повиноваться, Кэти прижаласьк нему, положив голову ему на плечо. Он нежно продолжал:

— Ты так непосредственна, ты не похожа на тех людей, которыхназываешь своими друзьями. Кэти медленно покачала головой:

— Ты не знаешь меня. Ты не можешь серьезно хотеть женитьсяна мне.

Он коснулся ее подбородка, запрокинул ей голову и улыбнулся,глядя в растерянные голубые глаза.

— Помнишь, ты бросила цветок, который я тебе преподнес, наземлю, и я увидел слезы стыда у тебя на глазах. Тогда я узнал тебя всю. Мнетридцать четыре года, и я точно знаю, чего хочу. — Он прильнул к ней встрастном поцелуе. — Стань моей женой, Кэти! — прошептал он.

— Ты не мог бы… не мог бы остаться в Штатах, в Сент-Луисе?Мы бы узнали друг друга получше. Может быть, позже…

— Нет, — ответил он решительно. — Я не могу.

Он встал, и Кэти поднялась с ним вместе.

— Не отвечай мне сейчас. У тебя есть время подумать. — Онвзглянул на маленькие часы около лампы. — Уже поздно. Мне нужно переодеться иеще сегодня надо сделать одну работу. Во сколько тебе завтра можно позвонить,чтобы поехать к твоим родителям?

Обескураженная, Кэти назначила ему время.

— Да, мама говорила о барбекю, так что можешь ехать вджинсах.

Когда он ушел, Кэти машинально убрала чашки, выключила лампуи разделась. Наконец она легла и, уставясь в потолок, попыталась разобраться втом, что произошло. Рамон хотел, чтобы она стала его женой и уехала вПуэрто-Рико! Это абсолютно невозможно, абсолютно. Просто бред какой-то! Онаперевернулась на бок, все еще чувствуя его руки, ласкающие ее с неистовойнежностью, его жадный и настойчивый рот. Ни один мужчина не мог заставить еетело так трепетать. Нет, дело было не в технике, о которой так много болтают, ав силе чувства. Для Рамона естественно всего себя бросать в любовный поток, егосдержанность и надменность скрывают бешеный темперамент, он настоящий мужчина,мужчина-властелин.

«Забавно», — думала Кэти, но ей нравилось, что он подавлялее. Как тихо он приказал ей: «Подойди, Кэти!»— и заключил в свои объятия. Этопьянящее сочетание властности и нежности! Кэти закрыла глаза, пытаясьсосредоточиться. Если Рамон даст ей время на раздумье, возможно ли, чтобы онасогласилась стать его женой?

«Конечно же, нет!»— ответил ее разум. Но сердце? Сердцешепнуло: «Может быть».

Почему, удивлялась Кэти, почему она вообще должна думать озамужестве? Ответ был прост — он был в том странном чувстве, которое возникало,когда они смеялись или болтали, как старинные друзья, в непостижимом ощущении,что, невзирая ни на какие логические доводы, они прекрасно подходят друг другу,в том глубоком чувстве, что исходило от него и находило отклик в ее душе. Иэтот магнетизм, который медленно, но неумолимо притягивал их друг к другу…

И сразу же разум Кэти стал противиться ее эмоциям. Если онанастолько глупа, что позволит себе выйти замуж за Рамона, то должна будет житьтолько на его доходы. А уж этого она себе совсем не могла представить, хотяденьги и не дали ей абсолютного счастья. К тому же он — испанец, привыкший кженскому повиновению. Но несмотря на всю свою властность, он тонок и способенее понять. Кэти громко застонала, осознав до конца, в какую ловушку она попала.Она закрыла глаза и погрузилась в болезненный, беспокойный сон, в которомлогика и чувства продолжали бороться.

Кэти провела следующее утро в мрачных предчувствиях.Появиться у родителей с Рамоном! Над предложением руки и сердца она стараласьдаже не думать. Неприятностей и без того ожидалось предостаточно. А вдруг ониоскорбят его? Маурин явно забыла, что Конелли не всегда были богачами. Лучшесказать — очень постаралась забыть. С родителями дело не так плохо — онивежливы… Да, пока не почуют, что пахнет жареным. А уж если они заметят, что ихдрагоценная дочка влюблена… Это будет похуже, чем колкости и гримасы Маурин.Кэти поежилась, представляя художественное развитие темы о проходимцах и богатыхневестах.

Рамон появился ровно в половине четвертого. Кэти впустилаего в квартиру с бодрой улыбкой, которая если и ввела его в заблуждение, тоненадолго. Заключив ее в объятия, он поднял ее подбородок, посмотрел в глаза исказал с мрачным юмором:

— Кэти, мы не собираемся атаковать неприступную крепость. Мысобираемся только лишь познакомиться с твоей семьей.

Его поцелуй был нежным и утешающим, и когда он ослабил своиобъятия, Кэти почему-то почувствовала себя увереннее, и это чувство неослабевало, пока они не въехали через каменные ворота в загородный клуб «ФорестОакс»и не остановились около дома ее родителей.